Особый дар

Не знаю, почему я это тогда сказала. В тот момент для меня было большим облегчением понять, что его сверхъестественная сила имела предел.

Арманд бросил на меня непередаваемый взгляд, и как раз в этот момент из туннеля вылетел поезд — громадный, грохочущий, тяжеловесный. Все это предстает в моих воспоминаниях как в замедленной съемке. Я помню, как поток воздуха, летевший впереди поезда, растрепал волосы Арманда, вижу его руки, судорожно сжатые, как при эпилептическом ударе, его искаженное страшной гримасой лицо, потом я слышу пронзительный металлический скрежет — сталью по стали, — чувствую, как дрожит земля у меня под ногами и вижу… как поезд постепенно останавливается. Прямо возле старой платформы, ровно перед нами. Последний железный взвизг, и вдруг настала оглушительная тишина.

Лицо Арманда снова разгладилось, покрытое тонкой пеленой пота. Он улыбнулся:

— Тормоза, — он торжествовал. — Мне в голову как раз пришла идея, что мне нужно только нащупать тормоза, чтобы остановить поезд.

Я посмотрела на стоявшие перед нами вагоны, под которыми что-то странно щелкало, и перевела взгляд на Арманда:

— Тормоза. Понятно. — Что мне теперь было делать, плакать или смеяться? — Что дальше?

— Мы сядем в электричку. Пойдем. — Он сделал слабое движение по направлению к хвосту поезда. — Как можно дальше от локомотива.

Мы поспешили к самым задним дверям. Я добежала до них, схватила ручку двери, дернула ее на себя, но она не поддалась. Дверь была заперта.

— Арманд, — сказала я и отошла назад. — Это по твоей части.

Арманд схватил железный рычаг, попытался его повернуть. Ничего.

— Merde! — пробурчал он, и взгляд его стал таким же стеклянным, как тогда, за игровыми автоматами. — Электричество?… Закрывание дверей работает от электричества? Это затруднительно. Это… vachement con![7]

Он яростно дернул за ручку, но дверь не поддавалась.

В этот момент хлопнула первая дверь, и вышел кондуктор, вероятно, чтобы проверить колеса поезда. Но прежде чем успел приступить к проверке, он обнаружил нас и начал взволнованно махать рукой.

— Эй вы там! — закричал кондуктор. — Садитесь обратно. Это еще не Центральный вокзал!

Мы удивленно переглянулись. И тут глаза Арманда засветились. Он схватил дверную ручку, дернул ее на себя и закричал в ответ:

— Не открывается!

Было отчетливо слышно, как кондуктор выругался, доставая из сумки солидную связку ключей. Он вставил один из них в коробку управления, которая находилась прямо возле откинутой лесенки. Что-то щелкнуло, и Арманд смог без труда открыть дверь. Мы вошли в вагон, захлопнули за собой дверь и остались стоять в тамбуре. Поезд почти сразу после этого тронулся.

— Я остановил поезд! — сказал Арманд и помотал головой, видимо сам еще не веря в это. — Если бы месье Фурье об этом узнал…

Я никогда не узнаю о том, кто такой этот месье Фурье. Но в тот момент меня это и не интересовало. Я только смотрела в окно на полную огней ночь.

— Наверняка контролер сейчас придет, чтобы проверить у нас билеты.

Арманд покачал головой:

— Не придет.

Он надел украденные очки, снял куртку, вывернул ее клетчатой подкладкой наружу и небрежно перевесил через свою сумку. Он ухмыльнулся:

— Там, впереди, заблокирована дверь для прохода.

Контролер действительно не появился. Да и все остальное шло по намеченному Армандом плану. Через несколько минут мы уже подъезжали к Центральному вокзалу. Электричка начала замедлять ход и постепенно остановилась. На противоположном перроне в самом деле стоял поезд, готовый к отправлению. Мы вышли из электрички и перешли платформу. Никто не кричал, никто нас не останавливал. Мы беспрепятственно сели в поезд и через десять минут были уже в пути.

Глава 10

Огни Штутгарта остались позади, и наше напряжение постепенно спадало. Я чувствовала себя так, как будто весь последний час прожила затаив дыхание.

Пришел контролер, прокомпостировал наши билеты, пожелал нам доброй ночи и счастливого пути и пошел дальше по вагонам. Арманд закрыл за ним дверь нашего отсека, задернул занавески и выключил свет. Осталась гореть только тусклая лампочка ночного освещения.

— Все получилось. — Арманд был в высшей степени доволен. — Они могут обыскать хоть весь Штутгарт. Наверняка получат при этом массу Удовольствия. Могу себе представить, что Пьер когда-нибудь просто лопнет от ярости. — Он открыл молнию своей сумки. Думаю, небольшой пикничок мы заслужили.

Я сняла наконец надоевший парик с твердым убеждением, что никогда-никогда, ни за что на свете не куплю себе ничего подобного. Для меня было загадкой, как кто-то проводит целые вечера с такой штукой на голове, это же все равно что надеть на голову пакет — после этого ведь можно с человека скальп снимать! Потом я провела ревизию нашему провианту. Все-таки, кроме двух маленьких кусочков пирога, которые мне навязала мама Джессики, я за весь день больше ничего не ела. Боже мой, мне показалось, что с тех пор прошла целая вечность! Вся моя жизнь была просто фрагментом какого-то фильма.