Особый склад ума

Она села, прислонившись к стене и глядя в глубину комнаты. Рука сжимала автомат, но Сьюзен вдруг подумала, что этой ночью он не пригодится. Автомат хорош там, где нужно убивать всех, кто попадется. Здесь он был бесполезен, потому что она рисковала убить не только отца и женщину, которую он теперь называл женой, но и брата. На какую-то долю секунды риск ей показался оправданным, но она отбросила эту мысль, потому что, доведись брату оказаться на ее месте, он ни за что не стал бы в нее стрелять. Поэтому она положила автомат на пол, чтобы был под рукой на всякий случай и чтобы Кимберли могла до него дотянуться. Сунув руку под бронежилет, Сьюзен извлекла из наплечной кобуры револьвер девятимиллиметрового калибра. В комнате было жарко, поэтому она стянула с себя вязаную шапочку и, встряхнув головой, распустила волосы по плечам. Кимберли, съежившись, постаралась придвинуться к Сьюзен, насколько позволяла цепь. От страха девушка тяжело дышала, но потом успокоилась, видимо из-за присутствия Сьюзен. Та взяла Кимберли за руку, чтобы обеим было не так страшно. Затем она сняла револьвер с предохранителя, дослала патрон и прицелилась туда, где, по ее представлениям, была дверь. Держать револьвер на весу оказалось так тяжело, словно силы были совсем на исходе. Сьюзен устроила локти на коленях, снова прицелилась и стала ждать, как ждет в засаде охотник появления дичи, твердя себе, что нужно быть терпеливой, нужно быть спокойной. Ей хотелось верить, что она все сделала правильно. Ничего другого она не придумала.

Джеффри шел как на казнь.

Сзади шагала Кэрил Энн Куртен, прижимая пистолет с глушителем к маленькой впадине под его правым ухом, чтобы он не вздумал делать глупости. Последним, с видом священника, шел отец, но вместо Библии он нес охотничий нож. Когда нужно было повернуть, Кэрил Энн постукивала Джеффри пистолетом.

Джеффри не обращал никакого внимания на дом и его обстановку. Он боялся, что от страха потеряет самообладание, и изо всех сил пытался думать логически.

Все пошло не так, как он ожидал.

Отправляясь в дом отца, он думал, что вступит с ним в схватку один на один, но ошибся. Перед глазами плыло. Все было как в тумане. Ощущения, чувства, вид коридора — все потеряло отчетливость. Он казался себе маленьким мальчиком в тот первый ужасный день в школе, куда его привели из родительского дома, где он был в полной безопасности, принимая ее как должное. Джеффри прерывисто вздохнул, пытаясь выбросить из головы ребенка и снова быть взрослым.

Наконец они подошли к двери, которая вела в цокольный этаж.

— А теперь вниз, сынок, — проговорил отец.

«То есть в ад», — подумал Джеффри.

Кэрил Энн стукнула его по макушке.

— Есть одна известная история, Джеффри, — продолжил Куртен, когда они двинулись вниз. — Называется «Женщина или тигр».[128] Что там, за дверью? Смерть или блаженство? А знаешь ли ты продолжение? Называется «Тот, кто наказывает за нерешительность». Не забывай о моей милой женушке. У нас она — та, кто наказывает за нерешительность. Потому что в этом мире самое жестокое наказание полагается именно за нерешительность. Спасовал, упустил свой шанс — извини.

Они сошли вниз и оказались в большой, отделанной по последнему слову гостиной. На стене висел телевизор с огромным экраном, перед ним, в нескольких футах, удобно стоял кожаный диван. Отец задержал шаг, чтобы взять с кофейного столика пульт управления. Он направил его на телевизор, нажал кнопку, и на экране появилось изображение, перечеркнутое помехами.

— Домашнее видео, — пояснил отец.

Он нажал другую кнопку, и размытое изображение обрело четкость. Должно быть, Куртен не включил громкость, потому что запись шла без звука, отчего казалась еще более страшной. На экране Джеффри увидел обнаженную девушку, прикованную наручниками к двум кольцам в стене. Она о чем-то молила человека, который ее снимал, и на ее заплаканном лице застыл ужас. Камера сделала наезд на глаза, и стал виден взгляд, измученный, испуганный, отчаявшийся. Джеффри поперхнулся, узнав в ней последнюю жертву, которую он видел мертвой. Отец нажал еще одну кнопку, и картинка на огромном экране, почти во всю стену, остановилась.

— Все равно это кажется нереальным, не так ли? — спросил отец быстрее обычного, потому что получал огромное удовольствие. — Нереальным, невозможным. Но мы-то с тобой оба знаем, что все более чем реально.

Отец снова нажал кнопку, и экран погас.

Кэрил Энн ткнула пистолетом Джеффри в висок, чтобы он подошел к двери, за которой, как он понимал, находилась музыкальная комната.

Куртен улыбнулся:

— С этой минуты решения принимать будешь ты. И делать выбор будешь тоже ты. Ты все знаешь. Тебе все объяснили. Ты знаешь об убийствах все, кроме одного: что такое самому лишить человека жизни.