Особый склад ума

Диана и Сьюзен Клейтон спустились по самолетному трапу с ручным багажом, значительную часть которого составляли немалый запас медикаментов и оружия, которое, к их удивлению, им позволили беспрепятственно пронести на борт самолета. Они испытывали смутное беспокойство. Диана всматривалась в спешащую толпу хорошо одетых путешествующих бизнесменов и чувствовала себя среди них не в своей тарелке. Ее также смущали сверкающие огни аэропорта, его богатое, дорогое убранство. Это было ее первое путешествие за пределы штата Флорида и вообще первая дальняя поездка за более чем четверть века. Она никогда не отправлялась навестить своего сына в штат Массачусетс, — собственно, он ее туда никогда и не приглашал. А поскольку она в свое время совершенно прервала все отношения с остальными родственниками, больше навещать ей было некого.

Сьюзен прежде тоже не доводилось путешествовать. Она объясняла это тем, что не хотела оставлять мать одну. Но правда заключалась в том, что ее путешествия были совсем иного рода — либо умозрительные, когда она странствовала по просторам интеллекта, создавая свои головоломки, либо водные, когда она в полном одиночестве носилась на своем скифе по пространствам голубых отмелей и зеленых мангровых зарослей. Каждую свою рыбалку она воспринимала как совершенно неповторимое приключение. Даже когда она заплывала в хорошо знакомые воды, в них всегда находилось нечто особенное и необычное, чего там никогда не было прежде. Точно так же она относилась и ко всему, что придумывала ее вторая ипостась, Мата Хари.

Они сели на борт самолета в аэропорту Майами, находясь под впечатлением, что история, частью которой они неведомо для самих себя стали уже давно и которая каким-то непонятным образом довлела над их судьбами, близится к своему завершению. Сьюзен Клейтон, в частности, как только узнала, что выслеживающий ее человек приходится ей отцом, оказалась охваченной каким-то странным возбуждением, видимо свойственным всем сиротам, внезапно отыскавшим родителей. Оно сумело в значительной степени потеснить ее прежние страхи. «Теперь я наконец узнаю, почему я такая, какая есть», — то и дело твердила она самой себе.

Но по мере того как самолет уносил их все дальше и дальше, к незнакомому для них миру Пятьдесят первого штата, уверенность в своем будущем, порожденная возбуждением, вызванным столь необычным для них путешествием, постепенно ослабевала, и к тому времени, когда самолет заложил вираж и стал заходить на посадку, чтобы приземлиться в аэропорту Нового Вашингтона, они обе, терзаемые сомнениями, погрузились в тягостное молчание.

«Познание — страшная вещь, — говорила себе Сьюзен, — а познание самой себя может оказаться не только полезным, но болезненным, а то и просто опасным».

Хотя мать и дочь не высказывали друг другу своих страхов и опасений, они обе хорошо сознавали, что внутренне находятся в напряженном состоянии. В особенности это касалось Дианы, с ее материнским чутьем, которое заставляло уже немолодую женщину ощущать тревогу всякий раз, когда она сталкивалась с чем-то недоступным пониманию. Она чувствовала, что их жизнь теперь становится зыбкой, подобной лодке на гребне волны с заглохшим мотором в момент, когда вот-вот разразится шторм. Они отчаянно поворачивают ключ зажигания и прислушиваются к тарахтению стартера, в то время как ветер смеется над ними и несет клочья пены.

Едва самолет выпустил посадочные шасси, Диана закрыла глаза и постаралась представить себе то время, когда Джеффри и Сьюзен были еще детьми и они втроем жили в бедности, но зато в безопасности, укрывшись в их домике на маленьком островке, счастливые тем, что вырвались наконец из объятий недавнего кошмара. Ей хотелось воскресить в памяти обычный, рядовой день, прошедший без каких-либо происшествий, — день, в котором не было бы ничего, кроме часов, пролетевших незаметно и ничем не примечательных. Но подобные воспоминания были смутными и почему-то совершенно ускользали от нее.

Поскольку они обе замешкались у «бегущей дорожки», агент Мартин отлепился от противоположной стены коридора, которую только что подпирал рядом с надписью «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЛУЧШЕЕ МЕСТО НА ЗЕМЛЕ». Под ней находились стрелки с надписями: «ИММИГРАЦИОННАЯ СЛУЖБА», «ПАСПОРТНЫЙ КОНТРОЛЬ» и «СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ». Тремя огромными шагами он преодолел разделяющее их пространство и скрыл свое чувство негодования, вызванное тем, что ему пришлось выполнять работу, которая пристала разве только шоферу такси, за широкой и, возможно, не вполне искренней улыбкой, после чего решил поздороваться:

— Здравствуйте. Профессор прислал меня вас подвезти.

Сьюзен посмотрела на него настороженным взглядом и, когда Мартин предъявил свое удостоверение, принялась внимательно его разглядывать. По мнению детектива, чуть дольше, чем требовалось.

— А где Джеффри? — спросила Диана.

Агент Мартин улыбнулся, причем улыбкой настолько фальшивой, что на сей раз Сьюзен просто не смогла этого не заметить.