Особый склад ума

В другом подразделении Службы безопасности Клейтон запросил список имеющегося у семьи Куртен оружия. В соответствии с законами штата об ограничении владения оружием ее члены были зарегистрированы как коллекционеры, а также как лица, занимающиеся спортивной охотой, — по горькой иронии последнее определение, на взгляд Джеффри, удивительно соответствовало истине. Имеющийся же в их распоряжении арсенал как старинного, так и современного вооружения был более чем многочисленным и производил сильное впечатление.

Наконец в паспортной службе он затребовал фотографии каждого из членов этой семьи. Последний запрос потребовал подтверждения полномочий, и ему было объявлено, что для этого понадобится время. Поэтому он набрался терпения и стал ждать.

Он не знал, какой из сделанных им запросов содержал в себе искусно замаскированную ловушку, но хорошо понимал, что без этого дело не обойдется, и сильно подозревал, что именно последний из них как раз и связан с каким-то подвохом. Написать соответствующую программу было нетрудно, особенно для такого допущенного в святая святых спецслужб штата работника, каковым, несомненно, являлась Кэрил Энн Куртен. Джеффри не сомневался, что та где-то внедрила команду, в соответствии с которой ей немедленно поступал сигнал, если кто-то начинал собирать информацию о ней или о членах ее семьи. Такую меру предосторожности непременно предпринял бы любой, кому есть что скрывать, и в особенности живущий в обществе, в котором, как считается, все должно оставаться на виду. Он понимал, что, возможно, невольно нажал скрытую «кнопку тревожной сигнализации», но не видел никакого иного выхода. Он попытался замести след и постарался скрыть, кто именно запрашивает информацию, но сомневался, что это сможет помочь.

Он все понимал, но у него было мало времени.

Он также отдавал себе отчет в том, что именно в этот день его отцом все было тщательнейшим образом спланировано и просчитано. Он не видел иного объяснения тому, отчего отцу захотелось похитить бывшую девушку своего сына. Выбор именно Кимберли Льюис не мог не оказаться преднамеренной провокацией, в результате которой все маски оказывались сорванными и от него требовалось начинать действовать. Чем дольше он думал об этом, тем больше его охватывало беспокойство, потому что сам похититель, на его взгляд, не мог не понимать, что это преступление не останется нераскрытым. А раз так, то с этим был связан какой-то тайный умысел. Оно больше не являлось анонимным, как прежние убийства. Все предыдущие преступления, совершенные отцом, напоминали неожиданные удары молний, случившиеся душным летним вечером. Они бывали внезапны и по-своему неповторимы. Но это преступление носило совершенно иной характер.

Джеффри качнулся на своем стоящем перед компьютером кресле и подумал, что никогда еще в истории криминалистики детектив не обладал большей информацией о преступнике, чем он о своем отце, серийном убийце. Даже знаменитое досье ФБР, заведенное в середине девяностых годов двадцатого века на Унабомбера,[111] в котором, казалось, была учтена каждая, даже самая мелкая, деталь личности этого человека, не содержало таких интимных подробностей, какие давали Клейтону собственные воспоминания, а также догадки, основанные на интуиции и чутье. Но все эти знания и понимание происходящего оставались бесполезны, потому что его отцу удалось скрыть от него самое важное — цель всего им задуманного.

Он дал повод полагать, что его убийства имеют политическую подоплеку и что он намеревается подорвать основу, на которой покоятся устои нового штата. С другой стороны, мотивы их могли носить вполне личный характер, могли оказаться посланиями, адресованными сыну — профессору психологии. Возможно также, они являлись частью некоего соревнования с ним или частью какого-то неизвестного плана. Ну и разумеется, они могли преследовать одновременно все эти цели или не иметь отношения ни к одной из них. Кое-что позволяло предположить, что они являются следствием маниакальной одержимости. Впрочем, они могли носить и ритуальный характер. Их могла породить жажда зла, хотя они в равной степени могли оказаться порождением страстей и сексуальных желаний. Он творил свои преступления в одиночку, но при этом нуждался в посторонней помощи. Таких преступлений еще не видел свет, но вместе с тем они были стары как мир.

А еще, подумалось Джеффри, они напоминают партитуру некой симфонии, написанной композитором-модернистом, которая своим звучанием отдает дань прошлому, но в то же время устремлена в будущее, одновременно и антична, и футуристична.

«Что он собирается сделать, как поступит? — недоумевал Джеффри. — Ну как ты можешь этого не знать, — распекал он самого себя, — ведь ты знаешь его лучше, чем кто-либо другой».

Он понимал, что отец готовит какую-то ловушку. Вероятно, собирается прикончить жертву, а затем скрыться. Вместе со своей новой семьей. Они просто исчезнут.

Эта последняя вероятность пугала Джеффри больше всего.