Особый талант

Мамай вылез из салона машины под пристальным взглядом охранника и подошел к Калите, который направлялся к скромной «мазде» с водителем за рулем.

— A-а… Хорошо, что дождался. Пойдем пройдемся немного. Засиделся что-то. Надо размяться. Не боишься по улицам-то ходить?

— Да нет.

— Вот это хорошо. Молодец. Жить надо так, чтобы не бояться выходить на улицу без охраны. А то вон, видел? — он небрежно махнул рукой в ту сторону, где скрылся кортеж Руслана. — От пули, браток, ничего не спасет. Ну пошли, пошли. Так что ты хотел мне сказать?

— По поводу похорон…

— Василия проводить, конечно, надо. Вечная память. — Калита перекрестился и посмотрел на нависшие над городом серые облака. — Дам я тебе телефончик. Есть меня один деятель. Он так насобачился в этом деле… Да-а, жизнь скоротечна. Вот так ходишь-ходишь, а потом бац! И хорошо, если есть кому поднять за тебя рюмку и могилку поправить. А ты правильный пацан. Мне про тебя Муха говорил. Хвалил тебя. Молодой пока, но с годами это проходит. Если будешь правильной линии держаться, то не пропадешь. Ты, кстати, на него не обижайся. На покойного обижаться и вообще-то грех, а уж на Муху-то… Может, и не говорил он тебе чего, но это не от жадности или глупости. Просто есть вещи, которые лучше до поры не говорить. Да вот и место его, кстати, освободилось. Да-а… Так кто его приговорил-то?

— Наверняка не знаю. Но есть у меня одно подозрение, — осторожно сказал Мамай, поглядывая по собеседника и стараясь угадать его реакцию.

— Это ничего. Ты говори, говори. Мы с тобой вместе и рассудим.

— Объявились тут одни. Муха за ними присматривал. Мне он, правда, много не рассказывал.

— Смотри-ка! Не ошибся я в тебе, значит. Сообразил, кому можно говорить, а кому нельзя. Так-так.

— Они его и сделали, когда он плотно им на хвост сел. Думаю, к ним наведаться.

— Правильно думаешь. Только аккуратненько. Кто у них, кстати, за главного?

— Зовут Матвей. А больше ничего не знаю. Ну, жена там, дети.

— Это не «ну»! Это важно. Но, думаю, если он не дурак, то семью свою уже спрятал. Да и хорошо. Соблазна меньше. А то золото глаза застит. Так, наведаться, говоришь. А про деньги что скажешь?

— Не знаю. Может, удастся вытянуть. А может, раскидали их уже по долям. Тогда сложно.

— Ну, положим, такие деньги сразу не делят. Такие деньги сила, когда они в одних руках. Или в двух, — быстро поправился Калита, бросив на собеседника осторожный взгляд. Проговорился. — Да что мы с тобой будем гадать? Поживем — увидим. Как с ними дальше думаешь поступить, с лавэшками?

— Хотелось бы еще пожить.

— Это ты в самую точку попал. Это самое в таком деле главное. А то уж больно там много зелени.

— Сколько?

— Много, брат. Миллионов десять.

— Долларов?! — поразился Мамай. Он ожидал, что много. Но чтобы столько…

— Их. Значит, так. Шестьдесят процентов пришлешь мне. Не думай, что тебя граблю. Мне надо свои вернуть и с людьми рассчитаться. Зато тебе сорок и, как ты просил, жизнь. По рукам?

— Круто. Но ладно. Договорились, — почти не колеблясь, ответил Мамай. Свое решение он принял до начала разговора, но только предложенный расклад его неприятно поразил.

— Вот и хорошо. Когда ты собираешься проведать этого Матвея?

— Хотел сегодня утром. Да вот ты мне позвонил, и пришлось отложить. Вечером, наверное. Или лучше завтра с утра.

— Ну, сам решай. Хотя чего время тянуть. От меня помощь какая нужна или сам справишься?

— Сам справлюсь. Люди у меня есть.

— Про деньги знают?

— Я не говорил.

— Вот и правильно. Зачем людей искушать? А человечка я тебе пришлю. Поможет в случае чего. Замки какие открыть и вообще… Ну пошли по машинам. Продрог чего-то. Да, тебе же еще надо телефончик дать.

После трех часов пополудни с Мамаем встретился тот самый обещанный человечек и настоял не торопиться с акцией, перенеся ее на позднее утро, когда люди по большей части расходятся на работу, а передвижение машин по городу не так бросается в глаза. Мамай вынужден был согласиться, хотя его нетерпение после разговора с Калитой только возросло.

16 января. Москва. 22 час. 45 мин

Конец воскресного дня на московских автодорогах отмечается небольшим количеством машин. Люди готовятся к началу рабочей недели и в своем большинстве это время предпочитают проводить дома. Но есть категория граждан, которых такие условности, как наступающий через несколько часов понедельник, не волнуют. Работники ГИБДД хорошо знают, что в это время значительно больший процент водителей, не смущающихся садиться за руль в состоянии подпития. Самый, как правило, урожайный в этом смысле день — пятница, но и в воскресенье отчаянных хватает, кое-кто из которых заранее готовится к встрече с дорожными милиционерами всяк на свой лад, — жуют жевательную резинку, много курят, сосут шарики «Антиполицая» или держат в доступном месте стодолларовую купюру. Последнее, как правило, наиболее действенное средство, но и оно, бывает, не срабатывает.