Осознание

- У следователя жесткие десятидневные сроки после задержания. Завтра, послезавтра следователи передадут дело мне, я подтвержу, что он содержался в достойных условиях и к нему не применялись недозволительные меры воздействия. Прокурор уже представит дело в суд. Все как обычно. Ничего нового. Так что через недельку будет встреча судьи, прокурора и адвоката. Они уже обговорят точную дату заседания и начнут рассылать повестки своим свидетелям через канцелярию суда. Я сделаю пометку, чтобы тебе оформили вызов через их робота автодозвона. Я помню, что у тебя мама и все такое…

Я отмахнулся и рассказал, что она уже все знает. Офицер развел руками, мол, он тут не при чем, и мы распрощались.

Вернувшись домой я показал запись отцу уже вернувшемуся и он, просмотрев, не спрашивая скопировал ее в память телевизора чтобы показать маме или потом, откопировав к себе показать знакомым. Он искренне восхитился моей выдержке. А я только пожал плечами.

Забрав мобильный из его рук, я предупредил, что буду поздно вышел в коридор обуться. Отец выйдя следом только и сказал:

- Я же говорил - появится машина будешь пропадать черти где. Я захотел вначале просто отшутиться, но потом сказал серьезно:

- Пап, я должен о многом подумать. Один.

- Так иди к себе в комнату и там думай. Или тебе и квартиры теперь мало. Собираешься еще и отдельно жить? Мы все помним, чем это кончилось.

Я, чувствуя нарастающую панику во мне, торопливо застегивал липучки на мокасинах.

- Ну, в общем, все понятно… - сказал расстроено отец и вышел в комнату. Ничего, не доказывая ему, я выскочил на лестницу.

Боже, как медленно поднимался лифт с моей машиной. Мне казалось что это не руки это сам руль потеет в ожидании, когда кончится этот бесконечный подъем. Распугав собравшихся на дороге перед выездом кошек, я рванул со двора. Только выехав на проспект Лидеров я подумал, что мне собственно некуда ехать. Что нет на земле ни одного человека, кому я могу рассказать такое. Того, кто посмотрит запись не как очередное шоу, а кто проникнется всем маразмом ситуации. Кто поймет, в каком я состоянии. Была половина восьмого вечера, когда я позвонил Кате и спросил:

- Ты одна? Поправляя домашний халатик, она грустно улыбнулась и призналась:

- Как ты сбежал от моих цепких ручек, я теперь всегда одна.

- Я не так давно сбежал. - Горько усмехнувшись, ответил я.

- Да? - поморщила в удивлении носик Катя. - Тебе не говорили, что время относительно не только для физических объектов при релятивистских скоростях? Но и для психики? Кивнув, я дал понять, что это мне знакомо и сказал, не глядя в камеру:

- К тебе сейчас можно? Она не смогла скрыть своей радости и ответила:

- Конечно! Я думала сегодня на работе задержаться, чтобы мыслей всяких дурных в голову не лезло… но нас всех выгнали. Плановая проверка помещений… Я думала уже спать лечь. Мне переодеться? Мы куда-нибудь пойдем? Покачав головой, и все так же избегая камеры глазами, я попросил:

- Катюш… Кать, а ты можешь позвонить моему отцу и сказать, что я у тебя, чтобы он не волновался? А то я так дико выскочил из дома. Да еще сегодня кое что произошло… он знает что мы с тобой… ну поссорились… скажи ему, что, типа, я приехал мириться. Хорошо Кать? Пожалуйста. Она сделала понимающее лицо и, кивнув, сказала:

- Хорошо. Прямо сейчас позвоню. Только ты приезжай быстрее. Если он спросит, где ты я скажу, что ты в магазин спустился. Хорошо?

Пообещав что через десять минут буду у нее, я включил двигатель и тронулся к перекрестку Лидеров и Первой марсианской.

Я действительно был у ее дверей уже через десять минут. Но мой вид ее хоть и обрадовал, но сильно озадачил. Она ни разу не видела меня с глазами на мокром месте. Да я и сам не помнил, чтобы плакал после пятнадцати лет. А тут не хочу, а они сами просачиваются. Как при южной лихорадке. Ревешь и сам не понимаешь, чего ревешь.

- Что с тобой?! - изумилась Катя.

- Не обращай внимания. - попытался я отмахнуться скидывая куртку на пуфик у входа. - Я в ванную умыться и привести себя в порядок. Кивнув, она проводила меня в ванную и стояла за спиной пока я не умоюсь.

- Ты мне скажешь, что случилось? - спросила она, протягивая мне полотенце.

- Это я заранее страдаю от расставания с тобой. - с усмешкой сказал я.

- А если серьезно? - настаивала она.

- А если серьезно… - задумался я. - Если серьезно, то знать тебе это незачем, милый мой ученый…

Я обнял ее, наверное, чересчур крепко, отчего она протестующее уперлась руками мне в грудь и чуть отстранившись, посмотрела в глаза.

- Ты только не зареви мне тут. С детства ненавижу плачущих пацанов.

- Зареву - прогонишь. - сказал я и прошел мимо нее на кухню. Залил воды в чайник и вскипятил его. Затем разлил нам чаю, сделав себе не чай, а натуральную черную смоляную жидкость. Чай от такой концентрации заварки стал похож на кофе, но меня это не смутило. И я бодро отпил эту горечь, даже не подсластив ее.

- Это же концентрат… - запоздало напомнила мне Катя, словно я сам этого не знал.

Кивнув, я показал, что мне все равно и сделал еще один глоток раскаленной черноты.