Осознание

- Там лекарства и так мелочь. - Пояснил мне врач и сказал: - Мы с тобой с раненными двигаемся в центре. Потеряешься, отстанешь, не пугайся просто к любым примыкай. На остановках все будут поджиматься к обозу.

- А почему так срочно уходим?

- Павел из отряда Сергея, сказал, что он не уверен был в отсутствии хвоста. А снайпера на точках уже передали, что шрамы ползают по округе, выискивают нас. Не много, так сказать, разведчики. Но пора сваливать. Я кивнула и поудобнее взялась за ручки сумки.

- На плечо возьми. - Посоветовал мне доктор.

- Натрет. - Отказалась я и помотала головой. Доктор только головой покачал.

Переход был ужасен с самого начала. Я еле за всеми поспевала со своей неудобной ношей. Может, если бы я одела сумку на плечо было бы полегче, но я не решалась. Подтеки потом на плечах мне были не нужны.

Даже раненные почти бежали, поспевая за командами. Те, кто был не в состоянии идти лежал на носилках, которые несли бойцы, по очереди не снижая темпа. Я, конечно, понимаю, что опасность и все такое, но могли бы и обо мне подумать. Я уже за первые двадцать минут вымоталась так, что солдатик бегущий рядом забрал у меня сумку и, закинув на плечо поспешил дальше. Я даже спасибо не смогла ему сказать. Несколько раз я отставала и со страхом ускоряла бег, ища среди спешащих лицо доктора. Он тоже иногда оглядывался в поисках меня. Я устало поднимала руку показывая, что не потерялась, но даже на улыбку у меня не было времени и лишних сил. Не меньше часа мы бежали, когда я поняла что больше у меня нет даже желания жить, не то что бежать… Я упала на колени и почувствовала, как кто-то подхватив меня тянет дальше. Я со звериной злостью отбилась от молодого глядящего и он испуганно отпустил меня. Я снова упала на землю. Другие бегущие тоже пытались мне помогать, но я только ругалась и требовала чтобы меня оставили в покое. И меня оставили. Отдышавшись, я вдруг поняла, что вокруг стало нестерпимо тихо. Не слышно гула мягкой земли от сотен ног. Не слышно тяжелого и часто хриплого дыхания солдат глядящих. Только щебетание редких птиц над головой и пробившееся сквозь тучи и кроны солнце. И влага от земли, от которой тяжелее дышать.

Когда я поняла, что осталась одна, то, честно говоря, запаниковала. Подскочила и оглядываясь выбрала, конечно же, неверное направление. Вместо углубление в чащу, куда направился обоз отряда, я поспешила к просвету между деревьев. И через минут двадцать я к своему ужасу оказалась на опушке леса. Передо мной на многие километры расстилалось поле. И по этому полю ехали внедорожники и БМП шрамов.

Я, закрыв ладонями рот, боялась даже звук произнести. Но меня все равно заметили. Я же невезучая. Откуда-то сбоку на меня кто-то накинулся и повалил на землю. Я даже запищать не могла под его тяжестью. А этот здоровый кабан громко и радостно объявил:

- Прикиньте, я майоршу поймал!

Окруживший меня многоголосый гомон заставил меня разозлиться и я, со всей дури ломая ногти, ущипнула того, кто придавливал меня к земле. С бранью и возгласами он скатился с меня, и я смогла подняться. Я оказалась в окружении простых солдат шрамов. Один из них, откинув автомат за спину, подошел ко мне и взялся за воротник, где были нашивки майора глядящих. Я дернулась, но тогда он схватил меня за погоны. Я замерла, зло рассматривая его лицо. А он снова переместил руки на ворот и взялся за верхнюю пуговицу. Осторожно расстегнул ее. Затем разобрался с нижней. Затем отвлекся и просто стащил с меня куртку Артема. Я осталась в одной майорской рубашке с коротким рукавом. Он снова захотел вернуться к расстегиванию ее. Но я отчаянно кулаком ударила его в скулу. Удар показался мне очень болезненным. Не скрывая слез я схватилась и пережала запястье. Морщась от боли, я согнулась и тут этот солдат со всей дури ударил меня сапогом в живот.

Даже заплакать я не смогла. У меня перехватило дыхание, и я отчаянно хватая ртом воздух, с расширенными от боли глазами покатилась к корнам какого-то дерева. Только спустя минуту я смогла прорваться рыданиями. Но в это время этот подонок ударил меня ногой в спину, и я снова задохнулась, выгибаясь мостиком.

- Оставь ее Денс. - Сквозь собственный плачь, услышала я.

- Да конечно… - сказал мой мучитель, но вместо этого присел на корточки передо мной и без труда, так как я даже не сопротивлялась, борясь с болью расстягнул рубашку до пояса. Распахнув ее этот ублюдок взялся за мою грудь скрытую маечкой и крикнул другим:

- Ну, кто участвует?

- Денс, это расстрел… - сказал уже слышимый мной голос.

- Да кто увидит? Офицерье вон на машинах раскатывают. Давайте парни. Девка самый сок. - Говорил этот урод, а я уже чуть опомнившаяся от боли пыталась его оттолкнуть.

Этот ублюдок не в силах справится с моими руками просто от всей души ударил меня в лицо. Последнее что я слышала это хруст собственного носа.