Осознанное нежелание

– Стой! – Я успела повиснуть на Георгии, когда он вскочил с кровати, чтобы накостылять этому индивидууму. Подождала, пока оборотень успокоится, проверила почти откапавшую капельницу и вынула иглу из вены. – То есть, – снова повернулась к Полкану, – вам было не жалко отца-одиночку с больным ребенком? Я сегодня же нажалуюсь Хозяину, – припечатала. – И бабуле, – добавила, чуть подумав.

Павлов взбледнул.

– А, может быть…

– Надо, – не дала ему договорить. – Я не собираюсь терпеть такое отношение к кому-либо в Мае. Если есть какие-то подозрения, то доказывайте. А просто так бросать человека в пекло, просто потому что показалось, я не позволю. Еще одна такая выходка, и я приложу все усилия, чтобы ВСЕ виновные были наказаны! – Это я могла обеспечить. Одна бабуля чего стоит. А Алка?

До КПП мы ехали молча. Только оборотень бросал на меня полные обожания взгляды, а Павлов нервно косился и поджимал губы так, как будто я ему нанесла смертельное оскорбление. Ну, ничего. Сейчас Вера Родионовна разнесет лабораторию Макса, а Хозяин этого вояку приструнит. Ишь, чего удумали! Ироды!

Когда подъехали к военной части, к машине подошел Хозяин и буквально выволок Павлова из машины. Я выскочила следом.

– Какого хрена ты утаил такую важную информацию? – Гремел Николай. – Я, твою налево, пытаюсь здесь порядок навести, а ты…

– Еще немного, и у него кислород в легких закончится, – спокойно сказала я, оценив ситуацию.

Николай Николаевич швырнул Полкана на землю и, недовольно фыркнув, вошел в административное здание.

– Спасибо, – прохрипел начальник части.

– Если тебя отсюда выпнут, то придется искать нового человека, а нам и без этого забот хватает, – напомнила я, взяла за руку притихшего Адама и тоже вошла в дверь. Георгий не отстал ни на шаг. И куда теперь идти? Я расфокусировала зрение и нашла Хозяина за третьей от входа дверью. Отправилась туда. Вошла в небольшую комнатку с одной стеклянной стеной. В комнате помимо Николая находились еще и Антон с Аллой.

– Ой, Адам, а пойдем, я тебе танк покажу? – Слишком жизнерадостно вскричала Алка.

Мальчик тут же оживился и кивнул. Когда они ушли, я посмотрела на Хозяина.

– Через пару минут приведут Надежду на допрос, – кивнул он на смежную комнату за стеклом. – Нас никто не увидит и не услышит, так что говори, все, что заметишь.

– А допрашивать кто будет? – Вскинула я брови, увидев, что Антон остался стоять у стены и вообще себя никак не проявлял. Как будто его просто для подстраховки взяли.

– Клим, – Николай отвернулся от меня, и я увидела в его ухе гарнитуру. Значит, и у Лохматова будет такая же. Это хорошо.

Через минуту двое военных ввели в комнату Надю и усадили на стул. Я просто поразилась тому, как она выглядит. От милого личика ничего не осталось. Заплаканные глаза злобно шарили по комнате. Во всем ее облике чувствовалась некая затравленность. Когда вошел Клим, она испуганно подалась назад, вжавшись в спинку стула.

– Ты начнешь говорить, или нет? Твоих подельников в конечной цепочке мы уже взяли. Но мотивы и нетронутые винтики в схеме остались. – Лохматов сел с другой стороны стола и с силой хряпнул папкой о стол. Надя вздрогнула и помотала головой. А я наконец, поняла, почему меня сегодня сюда позвали. Девушка не сдала кого-то очень важного. – Ладно, будем по-плохому, – оскалился Клим и Надежда совсем сникла. – Итак, раз ты не сдаешь каналы, по которым сливала информацию, значит замешан кто-то твой близкий.

Наде удалось никак не отреагировать, но я-то все видела.

– Да, – кивнула.

Хозяин оскалился и шепнул в то же самое в гарнитуру. Клим хмыкнул.

– Кто? Возлюбленный? Мать? Отец? Тетя? Бабушка? Сестра? Брат? Сосед? – Принялся перечислять он.

– Брат, – увидела я.

– Брат значит, – оборотень выглядел все более веселым. Надежда, наоборот, до смерти испугалась. Побледнела еще больше. – И где у нас сейчас этот брат находится?

– Что-то она слишком спокойна за него, – вставила я свой комментарий.

Антон кивнул, соглашаясь.

– И что это значит? – Николай глянул на меня.

Я было задумалась, но тут Георгий схватил со стола лист бумаги и накарябал только одно слово: «тюрьма». А ведь правда, это весьма неплохое место, чтобы спрятаться, но при этом иметь некоторое влияние.

– Тюрьма, значит, – удивился Лохматов вслух.

У Нади закатились глаза, и она безвольно свесила голову набок. Я определила глубокий обморок.

– Мне кажется, что теперь она будет говорить, – повернулась я к Николаю.

– Думаю, что ты права. Ладно, езжайте домой. Вас Алла отвезет. А мы тут уже сами разберемся. Завтра приедешь на завод, проверим еще несколько работников, – велел он.

Я кивнула. Георгий тоже кивнул, взял меня за руку и вывел из этого странного помещения. Адам с Аллой нашлись на стоянке, где базировалась техника.

– Ну, все! Едем домой, – обрадовала я мальчугана.

– Слава Дыю, что я тут не понадобилась. Слушай, ты не подскажешь, по какому поводу у меня на счет Макса сегодня сердце ёкает? Такое ощущение, что он себе во вред что-то сделал, – задумчиво произнесла подруга, двигаясь в сторону своей машины.

– Знаю, – кивнула. – Но это пока военная тайна.