Останься моей (СИ)

— Мой бы мне пельменей с мазиком в ашановском пакете передал. Видела же сама, какой из него романтик. Как он мне предложение сегодня сделал, а! Круто, да? Не каждой женщине такое услышать посчастливится.

Я прикрываю рот рукой и пару секунд громко смеюсь.

— На твоем месте я бы стерла себе память, что б никогда, ни при каких обстоятельствах не вспоминать этот день.

Мы с Маринкой давимся от смеха.

— Блин… — тянет подруга. — Зря я про пельмени вспомнила. Сейчас смотрю на твои цветы и вижу не бутоны роз, а пельмени. Есть хочу.

— Дуреха беременная! — Улыбаюсь. — Ну пойдем.

Марина удивленно уставилась на меня.

— Куда?

Я закатываю глаза. Надо поменьше общаться с этой особой. Похоже это заразно.

— Пельмени варить, Марина! Если ты, как коза из того мультика на мои бутоны накинешься…

Маринка хихикает и спешит на кухню.

А я улыбаюсь.

Лечение маме оплатил, алкашей за решетку засадил, цветы мне отправил…

Вот как теперь злиться на него?

Глава 6

Андрей

— Прости, что дернула тебя после рабочего дня. Ужинать будешь? — Света обнимает себя и опирается на шкаф в прихожей. Как всегда торчит у мамы. Вышла встретить меня. Вижу, переживает, что планы мои сорвала.

— Ты почему не дома? Время много уже. — Снимаю пиджак и вешаю его в шкаф. Расслабляю пару пуговиц на рубашке. Устал. Ненавижу такие вечера.

Сестра громко вздыхает.

— Не могу, Андрей… — Прижимается ко мне, носом утыкается в грудь и… Блядь! Содрогается от тихих рыданий.

Обнимаю. К себе прижимаю. Месиво внутри. Тяжело.

— Свет… Не надо!

— Андрей, прости… Я очень сильно люблю вас… Прости, что я так… Я так переживаю… Я уже не понимаю, что будет дальше… Как мы жить теперь будем с этим?

— Све-ет! — Отстраняю сестру. — Возьми себя в руки. Я тоже тебя очень люблю и мне очень больно смотреть на тебя в таком состоянии. Маме нельзя переживать. Помнишь же?

Светка слезы быстро вытирает.

Помню в юности много фейсов я попортил из-за этой девчонки. Не люблю, когда она плачет. Самому хреново становится.

На часах половина второго. Долго я ездил сегодня.

Мы заходим на кухню. Я устало падаю на свободный стул, откидываюсь на спинку, голову запрокидываю назад и глаза закрываю. Мыслями к Карамельке своей уношусь. Разозлилась. Обиделась. Ножкой топнула…

Ну ничего. Завтра спрашивать не буду. Приеду. Надеюсь сегодняшний букет смягчит мое падение.

Света суетится. На стол накрывает.

— Андрей, ты ужинай. Чего задумался?

Я долго на сестру смотрю. Света на меня. Не дышит.

— Све-ет… — тяну дружелюбно. — Дыши.

Света сглатывает слезы. Губу закусывает и улыбается.

— Лошарой хоть пару раз меня назови, что ли… Что бы я понял, что ты здорова.

Сестра тихо смеется.

— Мама давно легла? Как она? — Спрашиваю осторожно.

У нас сейчас в семье, все словно по дощечке ходят. Слова лишнего друг другу не говорим. Маме особенно. Сдала она немного у нас.

— Мама получше. Сегодня я даже уговорила сериал посмотреть ее любимый. Погулять съездили вместе с ребятами в парк.

— А как… — слова застревают в горле. До сих пор не могу принять. Очень стараюсь, но… Блядь! Целый месяц прошел, а принять не получается.

— Все в порядке. — Светка сжимает мою руку. Знает, что болит. Знает, что сворачивать эти дежурные вопросы надо.

— Я видела, Андрей, что ты в семейный чат написал о том, что сегодня у тебя планы… Но прости… Просто мальчишки…

— Я к Ангелине должен был ехать мириться. Она на связь наконец-то вышла… — Устало вздыхаю пододвигаю тарелку к себе и начинаю не спеша есть. Светка очень вкусно готовит. Я всегда за обе щеки уплетаю то, что она приготовила. Но сегодня… Словно еда вкус потеряла…

— Вот это новости! Тебе надо ее к нам привезти. Может и мама оживет хоть немного. Она ж так за вас переживает. — Света делает носом глубокий вдох и через рот выдыхает, пытаясь привести себя в норму. Но голос дрожит и слезы катятся… — Она ведь уже сама к ней ехать хотела…

— Я знаю. Говорила она мне об этом. — Произношу сухо. Все то, что касается нас с Карамелькой сейчас болит. Не представляю, как к ней подступиться…

Она такая ранимая…

После нашего с Гелей расставания я переехал к родителям. С мамы в первый же вечер объяснения взял на счет ее фокуса со свадьбой. Она так обрадовалась новости, что у меня к Карамельке все серьезно.

— Я знала, что ты в нее влюбишься! — сказала мне тогда мама. — Она же… Такая хорошенькая…

Я как идиот улыбался. Конечно она хорошенькая! А еще она настоящая, смешная, ранимая, как маленькая девочка, а иногда такая страстная искусительница… Она разная. Она моя. Моя женщина. Моя жена. Я просто обязан ее вернуть!

Вечер выходит напряженным. Ночь бессонной.

Утром приезжаю в на работу в отвратительном настроении. С самого утра все валится из рук. Сегодня за завтраком я случайно разбил папину хозяйскую кружку. Мама прошептала робкое «на счастье», а я горько усмехнулся.

Счастье для меня сейчас сродни чуду.