Осточерчение

V

Нежилое

«Город исчезает под толщей осени…»

город исчезает под толщей осени,делаясь нерезким, бесшумным, донным,всякий вышедший покурить ощущает себя бездомным,и ко входам в метро,словно к тайным подземным домнамсходят реки рудывосемь лет назад мы шли той же дорогой,и всё, лестницы ли, дома ли, —было о красоте, о горечи, о необратимости, о финале;

каждый раз мы прощались так,будто бы друг другу пережималиколотую рану в грудидорогая юность, тебя ещё слышно здесь,и как жаль, что больше ты не соврёшь нам.ничего не меняется, только выглядитпредсказуемым и несложным;ни правдивым, ни ложным, ни истинным, ни оплошным.обними меня и гляди, как я становлюсьнеподсудным прошлым.рук вот только не отводи

20 октября 2011

«Свет скользит по стеклу купе…»

Волшебнику

свет скользит по стеклу купе,по казённым, с печатями, занавескам,и случайным отблеском ловится в нём, нерезком,моё сердце, что падает вниз с мостаи ложится с далёким плескомна ладони днепратак давно я учусь умирать легко,что совсем утрачивается навыкжить помногу и с гордостью, как это водится у зазнаек;всякий поезд, в котором я,

ближе к ночи заваливается набок,обращается в прахгде тот голос, что вечно пел из тебя, паршивцалишь о том, что терять легко, если раз решиться,хороша лапшица, ткань бытия продолжает шиться,а потом запнулся и произнёс: «прости, я в тебе ошибся»,и ты нем и неправ

2 января 2012, поезд Киев – Москва

«Кто нас сделал такими тяжёлыми…»

кто нас сделал такими тяжёлыми,даже плачется чем-то твёрдым,словно длинные грифы замкнуло одним аккордом,

словно умер в пути и едешь, и едешь мёртвым,не смыкаешь очейотсоединили контакт, и огонь, что был зрим и вещени пронизывал кровь, пейзажи, детей и женщин,разложился на циклы пикселей, знаков, трещин,а совсем не лучейэта боль так стара, что определяетмимику, взгляд и почерк,ледяным металлическим наливается возле почек,и кто там вокруг ни бегает, ни хлопочет —ты повсюду ничей

6 января 2012 года

Тамбов