Осторожно! Играет «Аквариум»!

Мрачный лебедь волка не тревожитКогда тот на боевом постуУ раба никто отнять не сможетО свободе сладкую мечтуВдалеке дымится вернисажСпят изоморфические тениЛюдоед рисует пейзажПримостившись в Лувре, на ступениГеография кончается вчераАкадемики спешат на барахолкуНочь начнется завтра, в шесть часов утраМрачный лебедь не тревожит волка.

Сумрачный колосовик

Волосы Маши Монтрё скованы золотомБереговой командир спит на боку

Сумрачный колосовик молится молотуНо и ему не удастся развеять тоскуСнова летит домовой в погоню за хлебомВетер поет о любви и немножко о мореЕсли вечерний обед закусывать хлебомТо песнопенья вулкана покажутся горемМожет быть, стоит отдать поклон междометиямИли другим частям речи. Да без сознанияСумрачный колосовик прожил столетиеА самолет летит дальше, в Германию.

Бэби-убийца

Бэби-убийца встретилась мнеИ вот что особенно меня удивилоМчалась она на безумном конеБэби-убийца торчала не хило

О, бэби-убийцаТы родом из БийскаБэби-убийца сготовила ужинИ вот что мне особенно было приятноНи ей, ни мне был ужин не нуженОстались осколки и серые пятнаО бэби-убийца, бэби-убийцаТы родом из Бийска, ты родом из БийскаБэби-убийца так звонко смеяласьИ позже, когда мы лежали у койкиОна отдала мне свое одеялоСама же накрылась бачком из помойкиО бэби-убийцаНедаром ты родом из БийскаКого ты убила, бэби-убийца?

Шепнул я ей на ухо ночью темнойОна мне ответила: «Сомалийца»Который пытался стать моей теткой.О бэби-убийцаНедаром, недаром ты родом из Бийска

XXII век

С неторопливой грацией трамваяПриходит жизнь и снова умираетВ событье этом нет большой бедыВ преддверьи ада есть ступени раяМы снова строим пагоду в сараеИ осень погоняем без нуждыСедым волхвам воздастся за трудыИх приютят бездонные прудыРасположенные в краю, где нету края

Месторожденье пусто, нет руды,Как говорят в народе: «Подьсюды!»Безрадостна зима в начале мая

Белия. Вечерние зарисовки

Локоны Белии не припорошены радужным снегом,Старый бриллиантовый колокол занят женитьбой и бегом,Лишь фрагментарный ученый не ропщет на чудо-судьбу.Он не намерен служить чужеземному хлебуИ на кораблике хрупком плывет танцевать на гробу.Тех, кто в семнадцатом веке ушел в щели внешнего мира.Пять азиатских коров ползут к придорожному тиру.Накрепко ноги связав элегантным и скользким шнуром.Белия, вскрикнув, упала. В глазах ее блещут сапфирыМрачный диджей из Сеула за нею бежит с топором.

Сомов энд другие