Осторожно! Сбежавшая невеста

Пластырь нашелся в верхнем ящике между всякими мелочами. Половина из них имела неизвестное для меня происхождение и больше всего походила на орудия пыток, а вторая половина была хорошо знакома. Ну правда, кто не знает обычные крышки для банок и нож для пиццы? Зажав в ладошке добычу, я вышла из дома и поспешила в сторону калитки в огород, но меня заставил замереть на месте смех. Тихий, подленький такой, едва слышный.

– Шу-шу-шу, хи-хи-хи, шу-шу-шу, хи-хи-хи…

Кто-то явно веселился за забором, вот только с моего места не было видно кто.

– Же-ень, а почему у твоих деда с бабушкой нет собаки? – спросила первым делом, добежав до мужчины и разворачивая пластырь. – Как в доме и без собаки-то?

– Ну как-то так. Дед говорит, что маленькие живые пуфики на ножках ему не нравится, а бабуля утверждает, что она не потерпит в своем саду огромную животину, которую если не покормить, она может и хозяевами перекусить. Так и живут без псов. Да и от кого тут охранять участки, Рин? Соседи друг к другу без конца ходят, дети мелкие забегают, а ну как покусает кого?

– А если воры?

– Какие воры? Ты дома местные видела? Что в них красть-то? Все самое ценное на грядках растет или в сараях живет. А в домах только необходимый минимум.

– Да, но у твоих-то все не совсем так.

– Ой ли? Дом срубовый, да, согласен, отец психанул и насильно купил сруб для родителей, а все остальное? Мебель кому-то нужна, что ли? Техники дорогой нет, лишнего железа дед не держит, так, инструменты да мелочевка всякая. Я для забора вон и то сетку покупать утром ездил, а ты говоришь. Вот морковку подергают – обидно будет, а в доме… Делать тут домушникам нечего.

– Погоди-и, это когда это ты ездил за рабицей? Жень?

– Марин, а мы ужинать сегодня когда будем? – быстро перевел тему невозмутимый представитель сильного пола.

– А… а… а вот не знаю!

– Женщина, да ты с ума сошла? У тебя в доме мужик голодный, ты знаешь, как это опасно?!

– М-да? – недоверчиво посмотрела на подрагивающие от сдерживаемой улыбки мужские губы.

– Точно тебе говорю! Мы, мужчины, когда голодные, жуть какие вредные бываем, а еще знаешь что? – чуть повернувшись в мою сторону, Женя прищурил один глаз.

– Что?

– А еще приставать к девушкам начинаем!

– Зачем это? – нет, я, конечно, догадывалась зачем, но что-то мне подсказывает, что версия Евгения будет звучать совсем иначе. И я таки не ошиблась.

– Ну как же, наше священное право ходить за представительницей прекрасной половины человечества и каждые несколько минут требовать: «Дай еды, Дай еды, дай еды». Вот тебе оно надо?

– Не-ет, ахахаха, точно нет, – от смеха я даже за живот схватилась, – ой, не могу, Женя!

– А чего Женя-то сразу? Я тебе, между прочим, самую настоящую правду говорю, так что слушай и запоминай. Не накормишь своего мужика и будет у тебя недовольный неандерталец в доме, который знает только несколько слов. Дай и жрать.

– А мне казалось, что это она фраза, нет?

– Иди уже, маленькая ты еще для таких шуток, судя по всему, – фыркнув, Женька отвернулся от меня и продолжил возиться с сеткой. – Ты, кстати, чего вдруг про собаку-то вспомнила?

– А так там за забором кто-то смеялся. И знаешь, у меня есть странное чувство, что надо мной.

Вспомнив эти “шу-шу-шу” за забором, я даже улыбаться прекратила. И правда, неприятное ощущение, что за мной подсматривали и смеялись. Фу!

– Не, Марин, точно не над тобой, даже в голову не бери.

– Да с чего такая уверенность?

Мне аж захотелось ножкой топнуть, совсем как в детстве.

– Ну, я так думаю, что это мальчишки, Борька с Пашкой, они вечно от родителей убегают и бегают тут, мелко хулиганят.

– И что? По-твоему, он не могли надо мной смеяться? У вас в заборе дыры есть? Я правда думаю…

– Марин, я тебе точно говорю, что смеялись они не над тобой! Давай не будем спорить?

– А если все же да?

– Или они смеялись над своими проказами, или у них будут очень сильно болеть уши, а потом и попы, так что не переживай.

Замерев, я мысленно повторила фразу Жени, потом хмыкнув, выразительно посмотрела на мужской затылок и пошла в сторону дома. Чуется, кое-кому сегодня, кроме работы плотником-любителем, еще и психологом-воспитателем поработать придется. А значит, мужчина в доме будет не просто уставший, но еще и нервный, и вопрос сохранения моих нервных клеток становится как никогда актуальным.

В итоге почти до самого ужина мы с хозяином дома больше не виделись. Я ваяла картофельную запеканку с фаршем, Женя занимался своими делами. Но отчего-то на душе у меня было спокойно, а готовя, мне и вовсе постоянно хотелось улыбаться. Странно все это, но в деревне, за сто верст от города, а на самом деле и того больше, без привычной жизни и папиных денег я, кажется, была … счастлива?