Осторожно! Сбежавшая невеста

Моя проблема заключалась в том, что несчастную коробку я видела, а достать ее никак не получалось. Росточком не вышла для таких мероприятий. Банально не хватало длины рук! А лезть в мусорный бак мне очень не хотелось. Поворчав для порядка на тех, кто придумал огораживать баки забором с трех сторон, пошла искать палку-копалку. Не нырять же мне, в самом деле, в отходы всех жителей дома!

И естественно, что во дворе дома, где квартиры стоили запредельных денег, найти обыкновенную ветку было той еще задачкой. Дворники отрабатывали каждый свой рубль, даже листвы толком под ногами не было, а на дворе, на минуточку, осень!

Кустики подстрижены, деревья приведены в такой порядок, что аж тошно. Никаких тебе низко растущих кривых веточек!

В общем, мне пришлось на детской площадке лезть на мостик деревянного городка и вот стоя на нем, шипя и ругаясь, тянуться за веткой! Дожила, Мариночка!

С победным кличем я все же обзавелась нужным мне инструментом и рысцой помчалась к мусорке. Какой позор. Хорошо, что меня никто пока не видел. А если и видели из окон, то вряд ли признали бы.

Коробку добыть у меня получилось только с третьей попытки. К сожалению, в процессе из нее выпал букет цветов, но я посчитала это допустимыми потерями и осторожно вытащила записку и рамку с моим рисунком. Протерев рукавом запылившееся стекло, чуть не подпрыгнула на месте, когда за спиной раздался голос отца:

– Да уж, Авдеева. Вот такого я точно от тебя не ожидал.

Повернувшись к отцу, я прижала рамку к груди и гордо вздернула нос.

– Мне просто жалко свой труд!

– Ну я примерно так и понял, – папа насмешливо хмыкнул и спрятал ладонь в карман осеннего пальто, – настолько жалко, что мне аж парни позвонили, обеспокоенные твоим поведением.

– Могли бы и не беспокоиться, – наклонив голову набок, внимательно посмотрела на отца. – А ты где был, раз успел так быстро приехать спасать свою непутевую дочь от позора?

– На работе, – отец пожал плечами, – знаешь, как выяснилось, мне не к кому ехать домой, если меня там не ждешь ты.

– А раньше ты об этом подумать не мог?

Сама не понимала почему, но сейчас не хотелось уходить от отца, опять игнорируя его.

– Ребенок, поверь, ты меня уже достаточно наказала. Так наказала, как я сам не смог. Никогда не думал, что своей заботой смогу настроить тебя против себя. Прости меня, родная. Я очень виноват перед тобой.

Он выглядел действительно раскаявшимся. По-настоящему. И, наверное, поэтому, немного подумав, я несмело предложила:

– Поговорим?

Глава 17

В квартиру мы поднимались молча. Я бережно прижимала к себе спасенный рисунок, папа старательно делал вид, что не замечает этого. Идиллия.

Скинув домашнюю напрочь испорченную обувь, я пошла на кухню. Вряд ли отец нуждался в приглашении, в конце концов, кто как не он знал свою квартиру. Спрятав записку от Жени в карман и положив рамку на подоконник, – естественно, рисунком вниз, – потянулась за фужером.

Отец пришел на кухню, когда бокал уже был полон. В ответ на неодобрительный отцовский взгляд я только молча подняла бокал и, отсалютовав, сделала первый глоток.

– Марина, – возмущенно выдохнул родитель.

Дело в том, что он всегда резко отрицательно относился к такого вида успокоительному, а я… А я слишком изменилась за те две недели, что жила в деревне с Новиковым, и последующий месяц.

Первый по-настоящему серьезный бунт, жизнь без рамок, установленных отцом, загубленная вера в существование действительно добрых и честных мужчин и противостояние самому близкому человеку повлияли на меня и на мое поведение. Снова становиться послушной и доверчивой Мариной Авдеевой мне не хотелось. Не просто не хотелось, а было некомфортно.

– Вряд ли ты все это время хотел начать разговор со мной с нравоучений, папа. Не так ли?

Сев за стол, я отставила в сторону бокал и выжидательно посмотрела на родителя.

– Ты изменилась, – тяжело вздохнув, отец обвел задумчивым взглядом кухню и, скинув пиджак на один из стульев с высокой изогнутой спинкой, расположился напротив меня.

– Вы меня изменили, – пожав плечами, я принялась рассматривать свои руки. Не то чтобы мне было неудобно смотреть на отца, откровенно говоря, не хотелось. Кажется, я отвыкла от общения с ним. И даже при всем понимании, что нам рано или поздно придется помириться, сейчас я плохо представляла себе, как мы будем в дальнейшем строить наши отношения. Ну, по крайней мере, первый шаг будет сделан сегодня.

– Марин, послушай, ты злишься. Господи, ну, конечно, ты злишься и имеешь на это право. Но я же тебя всегда учил не судить однобоко. Всегда рассматривать ситуации с разных сторон, а в спорных моментах выслушать обе стороны конфликта. Так почему же ты забыла про это и …