Осторожно, тетя!

Против обыкновения в квартире наблюдался порядок и относительная чистота. В прихожей был явно не так давно сделан ремонт, то есть, конечно, обои были наклеены самые простенькие и дешевые, белорусского производства, и линолеум старый, времен развитого социализма, но не валялось никаких бебех, как обычно в коммунальной прихожей, не стояли бабушкины пыльные сундуки и бельевые корзины с довоенными газетами. В комнате у старухи тоже было вполне уютно. На широком подоконнике вольготно расположились комнатные цветы, кровать была прикрыта ярким покрывалом, стоял не новый, но вполне приличный телевизор корейского производства. Старушка уселась в кресло и вопросительно посмотрела на гостей.

– Мы к вам, Галина Павловна, из районной социальной службы, – затараторила Лола, – вот, ходим, проверяем, в каких условиях живут пенсионеры нашего района… А конфеты – это от вашего депутата подарок к трехсотлетию города…

Старушка снова радостно рассмеялась, при этом на губах у нее лопались пузыри, как у младенца. Тетя Каля вызвалась поставить чайник, Лола осторожно приступила к расспросам. Галина Павловна вдруг вскочила с места и подбежала к старому трельяжу. Зеркало на нем потрескалось, но пыли, как отметила Лола, не было. Стояли там разные баночки с кремами и валялись тюбики с губной помадой. Старушка придирчиво оглядела себя в зеркало, взялась было за гребень, но потом оглянулась на ожидавшую Лолу и решила, видно, не отвлекаться надолго. Она только наскоро накрасила губы, причем по причине плохого зрения, накрашенный рот получился чуть сбоку от настоящего. Но старушку это ничуть не смутило. Она еще раз оглядела себя в зеркало и осталась удовлетворена, после чего села в кресло и довольно внятно рассказала, что живет она одна, родственников никаких нет. Но они прекрасно ладят с соседкой Верой Мигунец. Вера женщина самостоятельная, к ней хорошо относится. Дальше пошла какая-то галиматья, старуха стала повторять, что плохо выглядит, потому что давно не была у своего парикмахера. Лола, боясь, что так ничего и не узнает, прямо спросила, всегда ли старушка жила одна. Та сразу же пригорюнилась и сообщила, что был у нее муж, и сын, и невестка даже была. Муж ее был знаменитым артистом, ее, Галину, носил на руках, совершенно ничего не позволял делать. Сынок Толя тоже был очень почтительный и славный мальчик, маму любил. Но муж умер – скоропостижно, от обширного инфаркта. Он очень волновался, переживал, потому что ему как раз должны были присудить Госпремию, вот сердце и не выдержало. А сын вскорости женился. Она, Галина Павловна, встретила невестку как родную, но та сразу же ее невзлюбила.

Пришла тетя Каля с горячим чайником и стала доставать из буфета чашки. Они с Лолой переглянулись поверх старухиной головы: надо же, вроде в маразме, а про прошлое говорит как складно! Только непонятно, где тут правда, а где бабуля сочиняет.

А бабулю несло, как видно, соскучившись по слушателям, она норовила побыстрее вывалить все, что наболело.

Невестка оказалась очень нехорошей женщиной, она делала всяческие гадости Галине Павловне и настраивала сына против нее.

Лола подумала, что если бы ей пришлось жить в одной комнате со свекровью, то вряд ли она относилась бы к той с любовью.

Они ссорились, продолжала старуха, и она, Галина Павловна, всегда заступалась за сына.

«Все ясно, – решила Лола, – она бесконечно вклинивалась между молодыми, не давала ни слова сказать, ни одним побыть».

И однажды невестка ушла, а сын так переживал, что у него случился инфаркт. Оказалось, это наследственное.

Тетя Каля сочувственно поцокала языком. Старуха сорвалась с места и стремительно метнулась к шкафу. Вообще для женщины такого преклонного возраста она была удивительно подвижна, вот только с головой явно не все в порядке. Старуха вытащила старый альбом для фотографий в потертом плюшевом переплете когда-то малинового цвета. На первой же странице оказался вложен довольно большой портрет мужчины в траурной рамке. Тетя Каля схватила фото и впилась в него взором, потом оглянулась на Лолу и покачала головой: не тот, мол. Лола и сама понимала, что старухин сын – это совершенно не тот Дубов, который был им нужен.

Тетя Каля машинально рассматривала снимки, старушка, не умолкая, вещала что-то свое.

– Скажите, – внезапно изменившимся голосом спросила Калерия, – а это кто?

На снимке была большая группа молодых людей в летней одежде.

– А это Толино двадцатилетие они справляли на даче, – толково ответила старуха. – Вот Толик, а это друг его, самый близкий, со школы они еще дружили, тоже Толя, Сомов…

Лола взглянула на тетку, та подмигнула в ответ: тот самый, ее второй муж, который представлялся Анатолием Дубовым! Они на верном пути.

– Так расстраивался, когда Толя умер, помогал мне с похоронами… – вспоминала старушка. – Невестка-то, злодейка, даже на кладбище не явилась, совесть, видно, мучила… И потом Толик не забывал меня, заезжал…

– Точно его Анатолием звали? – настойчиво спрашивала Лола.

– Конечно, вот между ними Ирочка стоит, так она все смеялась, что желание загадывать нужно…