Острая нить

Мы ехали на приличном расстоянии от довольно быстро мчавшегося лимузина. На наше счастье, шофер ответственного руководителя не пользовался правом игнорировать правила, иначе мы бы их на своем паровозе непременно потеряли.

— Давай чуть поближе, а? — Голос вернулся ко мне.

— Таня, не надо, — повернулся ко мне Алеша. — Они нас в два счета засекут — и кранты. Ты что вообще делать-то собираешься? На абордаж идти?

— Сейчас, — ответила я. — Дайте мне минут пять…

Глаза мои сами собой закрылись, и я отчетливо «увидела» сквозь сомкнутые веки мчавшийся впереди нас лимузин. Еще усилие — и преследуемый нами автомобиль словно приблизился. Стали отчетливо «видны» затылки шофера, двоих охранников и Очень Важной Персоны. Чем? — мелькнуло у меня в голове. Чем их остановить?

Ответ пришел почти сразу. Я вспомнила, как однажды справился с двумя подвыпившими молодцами мой учитель Чен Чжу: он просто сжал пальцы обеих рук, и…

Не стану распыляться, решила я и мысленно «взяла за горло» водителя.

…Вот он просто крутит шеей: кажется, маловат воротник?

…Вот он уже закашлялся, захрипел… и потерял сознание.

Я открыла глаза.

Лимузин, виляя, затормозил — видимо, сосед шофера дотянулся до педали — и ткнулся в бордюрный камень.

Мы остановились в двух шагах.

— Ребята, быстро, без резких движений — пошли! — выпалила я и почти вынесла Алексея из кабины.

Профессионалов шапками не закидаешь. Разве что ведьмиными?

Подбегаю, встречаюсь глазами с насупленным охранником:

— Что-то случилось? Помощь нужна? («Меня надо слушать!»)

— Да, — неуверенно соглашается серый пиджак. — Водителю плохо стало.

— Так его же на воздух надо! — взволнованно хватаю телохранителя за кисть… Есть! Он — мой.

— Помоги, Глеб! — просит «мой» напарника.

— Боря, ты уверен… — начинает тот, но умолкает на полуслове: я уже успела заглянуть ему в глаза.

— Давайте, дружочки мои, — неожиданно льет воду на мою мельницу «черный костюм». — Надо его в чувство привести и ехать, пока не опоздали!

С этими словами осанистый моложавый сановник выволакивается из машины и даже помогает извлечь из нее полузадушенного шофера.

Когда все они склонились над распростертым прямо на тротуаре телом, я сжала зубы, глубоко вздохнула и… «глушанула» всех.

— Парни, быстрее! — воскликнула я и первой метнулась к падающим пассажирам «членовоза».

Мы с Алешкой воспользовались штатными наручниками, Володя за последние дни наловчился вязать руки-ноги, так что с обработкой наших пленных проблем не возникло. Мы побросали их в кузов «КамАЗа», я забралась к «пациентам», а парни ринулись по машинам.

«Членовоз» мы оставили в каком-то тупичке, а сами начали колесить по городу.

Алексей с Володей искали, где бы понезаметней освободиться от лишнего груза, а я тряслась в кузове и работала с «клиентами».

Перво-наперво следовало «отретушировать» им память. В принципе, это дело не очень сложное, если человека специально не программируют на противостояние подобным воздействиям.

Шофера я обработала легко и надежно: он просто уснул на много часов, и разбудить его раньше будет практически невозможно.

Потом настал черед тезок великих святых, выбравших не столь праведную жизненную стезю.

Первый охранник был совсем зеленым. Даже далеко лазить не надо — просто удалить маленький кусочек памяти — от хрипов водителя до нашего появления в поле зрения. Ну, Танюша… р-раз! Все, тоже проспит часа два, если пушкой будить не станут.

А вот второй оказался гораздо опытнее. «Туман» на входе в его сознание я «пробила» лишь с четвертого раза. Но и там не получилось так быстро и легко, как с первым телохранителем.

Я только-только начала соображать, что к чему у него в мозгах, когда тело ощутило изменение: мы остановились.

— Таня! — услышала я Лешкин голос и открыла глаза.

— Что?

— Далеко еще кататься-то? Место вроде тихое. Как там у тебя?

— Выносите шофера и вот этого. Они нам теперь не враги… часов на пять-шесть. А потом куда-нибудь приткнитесь, на ходу работать невозможно!

Две-три минуты — и я опять «продираюсь» сквозь кем-то возведенные «укрепрайоны» в мозгу телохранителя.

Одна из неприятных сторон моего ремесла — необходимость периодически копаться в чужом мозгу, как в грязном белье. А этого не избежать, если «удалить» мешающие воспоминания не удается с первого раза. Тут приходится подсовывать человеку фальшивую память, а как это сделать, если не знать хотя бы в общих чертах его жизнь?

Мой «крепкий орешек» оказался бывшим боксером, которого однажды очень надолго послали в нокаут. И с тех пор у него время от времени случались потери сознания, о которых он, разумеется, умалчивал, чтобы не потерять работу.

Узнав это, я мысленно перевела дух и уже спокойно заменила истинные воспоминания поддельными — об очередном приступе с «потерей сознания и памяти» на предшествующие ему события.

Скоро мы остановились, и ко мне под тент опять влез Алексей.

— Охранник готов, — ответила я на его немой вопрос. — С ЭТИМ сейчас будем разбираться…

ЭТОТ лежал навзничь со связанными конечностями в глубоком наркозе — я постаралась, когда еще мы их всех загружали в «КамАЗ».