Остров

– Нет… – На этот раз, однако, его уверенности поубавилось.

– А может, вы, Дагур?

Вряд ли он не ожидал этого удара, но все же его передернуло.

– Я и пальцем не коснулся…

Хюльда перебила его:

– Предположим, Дагур, что ваш отец не убивал Катлу, а сделал это другой человек, который избежал наказания и совершил очередное убийство в прошлые выходные. Кто-то, связанный с Катлой и также находившийся на острове… Должна сказать, что больше всего под это описание подходите вы.

Дагур вскочил со своего места:

– Вы, должно быть, шутите!

– Отнюдь. Что скажете, Лидур? – Хюльда взглянула на своего начальника.

Тот посмотрел ей в глаза, но промолчал.

– Кого, помимо Ветурлиди, рассматривали в качестве наиболее вероятного преступника?

– Преступником был Ветурлиди. Других вариантов нет. Это абсолютно точно, – решительным тоном заявил Лидур.

Тогда Хюльда обратилась к Дагуру:

– Сядьте, Дагур. Нам необходимо все обсудить.

– Здесь нечего обсуждать, – опускаясь на стул, сказал Дагур.

– Должна признаться, Дагур, что у меня вызывает большие подозрения тот факт, что ваша компания умолчала об убийстве Катлы. Вы все ее знали и были так или иначе связаны с ней, верно?

Он кивнул.

– Значит, вы должны были сознавать, что для нас эта информация окажется важной.

– Мне трудно об этом говорить, ну как же вы не поймете? И… честно говоря, я думал, что вам и так об этом известно, ну или что вы это скоро выясните. Но никакой связи тут нет – ее просто не может быть.

– Вы совершенно уверены в невиновности вашего отца, – сказала Хюльда, пристально глядя на Дагура. – Пытались ли вы его как-то реабилитировать после того, как он умер? Добивались ли повторного расследования? Или…

– Или что? Мне нужно было взять расследование в свои руки? Я не детектив, и плюс ко всему в то время я был почти подростком. Единственное, что я мог, так это поддерживать отца и верить ему. И я этим горжусь. Конечно… конечно, я хочу знать, кто… – Дагур умолк, и Хюльда заметила, что он вот-вот заплачет. Откашлявшись, он продолжил: – Конечно, я хочу знать, кто убил мою сестру. Но боюсь, так никогда и не узнаю. Все… все пошло прахом, когда Катлы не стало. Отца арестовали, а мама…

Хюльда ждала, что он скажет дальше, но он молчал.

– Мама?.. Она еще жива?

– Да.

– Но вы живете не вместе?

– Нет. Она в центре сестринского ухода. Она просто… ну, сдалась, что ли, когда мы потеряли Катлу и отца. Замкнулась в себе – перестала выходить из дома, общаться с людьми. В общем, у нее пропал интерес к жизни. Врачи не находят этому никакого медицинского объяснения, тем не менее… Это сложно описать…

Хюльда кивнула:

– Понимаю.

Она и сама стояла на краю обрыва, глядя в бездну, после того как умерла Димма, но все же решила – после колоссальной внутренней борьбы – не сдаваться. Она должна была отомстить – не важно как – и приложить все усилия, чтобы продолжать жить. Однако ее дни были пусты, а попытки занять себя делом, по сути, ничего не меняли. Но несмотря ни на что, она не пасовала, отказываясь поднимать белый флаг. Да и подними она его, кто бы от этого выиграл?

– Как вам кажется, почему ваша мама отреагировала на события именно так? – спросила Хюльда.

– Что?.. Нет, ну, или… я часто думал, не в лекарствах ли дело.

– В лекарствах?

– Ну да, она принимала разные лекарства после того… как Катла умерла, и папа тоже… У нее совсем опустились руки, как вы понимаете. Все оказалось на мне – финансовые вопросы, дом и все остальное. А мама ушла в депрессию, и врачи стали пичкать ее всякой всячиной, чтобы помочь ей выкарабкаться. Вот мне и стало казаться, что это лекарства повлияли на нее подобным образом. А может, она так и не смогла справиться с шоком.

– Вероятно ли… – Хюльда пыталась тщательно подбирать слова. – Вероятно ли, что она предпочла уйти в свой собственный мир – если так можно выразиться, – потому что не могла принять то обстоятельство, что отец убил вашу сестру?

– Нет! – резко сказал Дагур. – Он этого не делал.

– Я не утверждаю, что он виновен, но могла ли ваша мама поверить в его вину? Вероятно ли это?

– Нет, – повторил Дагур, хотя и не с таким пылом, как раньше. – Она… она верила отцу. Точно так же, как и я.

– Обсуждали ли вы это когда-нибудь – я имею в виду, виновен ли он?

Дагур покачал головой:

– Нет-нет. Мы исходили из того, что он невиновен. – Он немного помолчал, а потом продолжил: – Разумеется, вероятно… вероятно, что у нее были какие-то сомнения, понимаете? По его милости! – Он указал на Лидура. – Он… они сделали все возможное, чтобы выставить папу в дурном свете. Они просто решили для себя, что он виновен. А мама, она была буквально разбита, и у нее стали появляться сомнения. Я это замечал. Она перестала понимать, кому верить. – По щекам Дагура покатились слезы. Смутившись, он смахнул их рукой.

– А что насчет ваших друзей? – спросила Хюльда после короткой паузы. – Как смерть вашей сестры отразилась на Александре, Бенедикте и Кларе?

Прежде чем Дагур смог ответить, в разговор вмешался Лидур.

– Я думаю, пока достаточно, Хюльда, – сказал он не допускающим возражений тоном. – Мне нужно сказать вам пару слов за дверью.