Остров Афродиты

Дом действительно оказался огромным и совершенно запущенным. Они переходили из одной комнаты в другую, и, казалось, каждая следующая имела вид еще более унылый, чем предыдущая. Во всех комнатах стояли чучела птиц и мелких животных, выцветшие и пыльные. В одной из комнат находилась стеклянная витрина с целой композицией — хищная птица, терзающая свою жертву. Повсюду висели иконы с горящими перед ними крошечными электрическими лампочками, провода к которым тянулись по полу и вдоль стен.

— Они подлинные, — шепнул Леон. — Стоят целое состояние.

— Иконы?

Он кивнул. Старушка вопросительно посмотрела на племянника и заговорила с ним по-гречески.

— Я объясняю Элен, что твои иконы очень ценные, — ответил он.

— Ни одной копии, — с гордостью подтвердила она и поправила лампадку перед одной из них. — Очень старые… да, очень. — Она остановилась перед изображением святого Николая. — Я целую их перед сном.

— Целуете? — удивилась Элен. — Каждую?

— Каждую. — Старушка повела гостей по широкой лестнице на второй этаж. Элен уже потеряла комнатам счет. Она недоумевала, как можно жить в таком огромном доме совершенно одной.

— Я умерла бы от страха, — шепнула она Леону, — если бы оказалась на месте твоей тети.

— Не забывай, тетя Хрисула живет здесь всю свою жизнь. Она привыкла.

— Но она же совсем одна. Ты говоришь, что эти иконы очень ценные. А вдруг в дом залезут грабители.

— Грабители? — удивился Леон. — У нас такого не бывает.

— Никогда? — Удивленно произнесла Элен. — Никогда не бывает ограблений?

— Такие случаи крайне редки. Наверное, у нас большинство людей довольны своей жизнью. Я думаю, это связано с климатом: солнце делает людей счастливыми.

Леон улыбнулся жене, и хотя сам он выглядел вполне счастливым, в его голосе присутствовал легкий оттенок неудовлетворенности, что опять, пробудило в Элен угрызения совести. Но гораздо более сильным было чувство беспокойства, которому она не находила объяснения.

В дверях спальни, где их ждала тетя Хрисула, Леон обнял Элен за плечи. В комнате было так холодно, что ее стала пробирать дрожь, и Леон крепче прижал ее к себе. Он был сейчас таким заботливым, таким нежным… может быть, он все же не совсем равнодушен к ней? Или ему просто нравится к ней прикасаться? А если он к ней неравнодушен, могло бы у нее возникнуть к мужу ответное чувство? Элен вспомнила о Грегори и о его измене. Какой тогда она была доверчивой, какой глупой! Нет, она не позволит себе влюбиться в Леона. Она поклялась никогда больше не доверять мужчинам, чтобы никто не смог причинить ей боль.

— Когда-то это был чудесный дом, — рассказывала тетя Хрисула, — но теперь он пришел в запустение. Я уже не могу заботиться о нем как прежде. Наверное, мне следовало бы продать его, но я уже слишком стара, чтобы бросать свое место.

— Глупости. Давай я найду на него покупателя.

— А ты сможешь получить хорошую цену?

— Думаю, да. Место здесь великолепное. — Леон обратился к Элен. — Мы должны как-нибудь приехать сюда днем. У тети Хрисулы замечательный сад, чего в нем только нет — деревья, кустарники, не говоря уже о цветах. Она почти все свое время проводит в саду.

— Что ты говоришь, Леон? Говори медленнее, или переходи на греческий.

— Прости, тетя, но Элен не знает нашего языка. Я рассказываю ей о твоем саде.

— Ах, сад, да… — Старушка указала худой сморщенной рукой в сторону закрытого шторами окна. — Чудесный вид… просто чудесный…

Элен улыбнулась, но промолчала. Она подозревала, что шторы в комнатах открываются очень редко.

— Ты подумаешь о моем предложении? — спросил Леон, когда они спустились в гостиную.

— О каком предложении? — недоуменно переспросила старушка.

— О том, чтобы продать дом.

— А где я буду жить?

— Я найду тебе дом поменьше.

— И подешевле?

Леон усмехнулся.

— Ты такая же, как и все, тетя. Хочешь продать свой дом подороже, а купить подешевле.

— Что ты сказал?

Леон повторил свои слова, и тетушка согласно закивала головой.

— Я посмотрю, что смогу для тебя сделать.

— Хотя нет… я пока не буду спешить.

— Вот так всегда, — сказал Леон. — Каждый раз, когда я прихожу сюда, тетя Хрисула соглашается продать дом, но потом почему-то отказывается.

— А кошки? Что я буду с ними делать?

— Я уже говорил тебе, что надо с ними сделать.

— Ты жестокий, бессердечный человек! Ты не считаешь так, Элен?

Элен слегка покраснела, но промолчала. Леон посмотрел на жену с легкой усмешкой.

— Ну, дорогая, разве ты не хочешь ответить тете Хрисуле?

— В этом нет необходимости. Я уверена, что ты до смерти запугал бедную девочку. — Старушка посадила на колени одну из своих кошек. — Тебе нравится дом Леона?

— Очень, — с восторгом ответила Элен. — Я никогда в жизни не видела ничего подобного.

— Конечно. Это самый красивый дом в наших местах. — Старушка помедлила, потом посмотрела на Леона. — Пожалуй, я подумаю о том, чтобы продать свой дом. А ты подбери мне домик поменьше.

— Ты серьезно, тетя?

— Да. Думаю, я найду в нем место для кошек.

Они еще немного побеседовали, а потом Леон сказал, что им пора ехать домой.