Остров Бога

Почему психологи называют разницу между стыдом и виной принципиальной? Потому что европейцу может быть жалко убитого араба, он может испытывать чувство вины за его смерть. А араб, убив европейца, стыдиться не будет. Стыдно может быть только перед своими. Стыд работает лишь внутри группы. А люди вне их группы, воспринимаются арабами как нелюди, которых можно уничтожать безжалостно и бесстыдно». Вот так красиво, кратко и бесстрашно, определила суть мучительного противостояния культур, обожаемая мной, этнопсихолог, Татьяна Стефаненко. Поклон ей, от меня, в пояс!

                                                     *  *  *

Вот теперь самое время уяснить, что на Синайский полуостров мы не едем он сегодня не на Острове. Просто пришло время  отвлечься и поговорить  о горе, Шафрановой, о горе Карком.   Беда Синая в том,  что из Египта вышло весьма много народу, одних сынов израилевых было не менее чем шестьсот тысяч человек. Это только сынов, а дочерей, а детей, плюс  ещё толпа недовольных фараоном и бежавших с евреями язычников, названных в книге «Исход» смешно-«Большая орава». Ученые египетские люди  не знают, как им быть: «откель столько народу взялось у   горы Синай? Многовато будет»! Многие лижут шершавыми языками подозрительные камни, что бы  выступили на них убедительные письмена с тайною, а потом болеют, потому что на эти камни, неизвестно кто писал в старину.  Все  трясутся, считая даже на пальцах, а получается у всех по-разному и это не пальцы виноваты! Полюбому ясно, и из Библии следует, что  они раскинули иудеи лагерь огромный  у горы Синай, и стояли там не менее сорока дней, а следов столь длительной стоянки археологи не нашли у этой горы.                                                                                             За права быть Священным. Синаем спорят 28 гор, но выигрывает, кажется, Карком - только у его подножья видны остатки огромных заброшенных лагерей, только на его скалах высечены храмовый семисвечник  и одно из имён Божьих, только здесь стоят двенадцать камней по числу колен израилевых, что поставил Моисей в память о заключенном Завете. И опять, опять звучит глупый вопрос: «было или не было»? Но спрашивать ответ у мёртвых камней, на месте, где люди получили совесть, не очень-то  разумно на самом деле. Совесть то у нас есть?   Вот и достаточно.Я не потащил бы по бездорожью к Каркому моих утомленных туристок, даже бы и по хорошей дороге, ведь и любознательные  островитяне, туда добираются редко,  дороги пригодной не только для джипов, туда нет вообще, а у меня джипа нету, я бедный.

Да, я и сам не хотел ехать так далеко, я хотел домой - мама с дочкой попили у меня крови, а что не выпили, то отравили. Их тошнило, частично с похмелья, частично от горных серпантинов, которые начались сразу же за городком Мицпе Рамон, куда приходят   нубийские козлы с семейством, поесть свежих  газет  и посмотреть на туристов. Повороты завинчиваются круто,  тёмные и скользкие после дождей, они тянутся почти до копий царя Соломона.  Может мне, и не надо было, выводить этих дам с закрытыми глазами к самому краю кратера, начинавшемуся сразу за городом.

- Откройте глаза,- сказал я.

 Я сам однажды пережил это.

-Открой глаза - сказали за моей спиной, и я открыл. Планета кончилась, подумал я, время кончилось. В полуметре от меня ничего не было. Налево уходил, плавно изгибаясь, вроде огромного серпа собиравшегося скосить вселенную, тонкий край   чудовищного кратера. Совершал ли он полный круг или обламывался, падая на дно бездны за горизонтом, было не различить - туман и мгла скрывали его края. Бездна начиналась справа. Пропасть глубиной триста метров у ваших ног может напугать навсегда. Зато сама бездна была дивно  хороша: громоздились барочные и абстрактные скалы, пятнистая, вся в зыбких тенях, подсвеченная разноцветными песками, внизу лежала чужая, совершенно незнакомая, инопланетная поверхность. Боже, как жаль, что мы не умеем летать! Как хочется парить над этим великолепным миром, зависая, снижаясь плавно, что бы рассмотреть самые мелкие и волшебные детали этого невероятного дна. - Дно мира,- прошептали за моей спиной.

Мама с дочкой же просто застонали в унисон.

 – Хулиган - отдышавшись, сказала мать. Дочка смотрела на меня голубым прозрачным глазом и молчала.

-За это, отдельное спасибо – через некоторое время сказала она и потянулась как кошка.