Остров Буян: Пушкин и география

О вертикальных поясах природы на Кавказе вплоть до конца XIX века, вплоть до исследований В. В. Докучаева, были неясные представления, хотя об изменении природы в горах с высотой писал еще в начале XIX века опять-таки великий немецкий естествоиспытатель А. Гумбольдт. «Но должно было пройти еще восемьдесят лет, чтобы другими учеными, в другой стране, в России, был ясно понят этот факт»¹.

«Кавказ подо мною…»

Исследуя в 1898 году почвы Кавказа, В. В. Докучаев в докладе «О почвенных зонах вообще и вертикальных зонах в особенности» писал: «Переходя к границам черноземных районов Закавказья, необходимо знать, на какой высоте эта почва появляется и где исчезает… Такое повышение черноземной зоны идет, конечно, не без конца, как думает г. Заваров, но только до строго определенной высоты, ибо выше должна быть зона альпийских лугов, еще выше — полярная зона с ледниками, соответственно обеим полосам фауна и флора, что и наблюдается в действительности»².

Можно сказать, что у А. С. Пушкина был поистине географический взгляд на природу, и он фактически внес свой вклад в подведение к понятию «вертикальная зональность природы», или «высотная поясность».

Кстати, о черноземах[7] он упоминает в стихотворении «Румяный критик мой…», описывая окрестности Болдина, находящегося на юго-востоке Нижегородской губернии (современной Горьковской области):

Смотри, какой здесь вид: избушек ряд убогий,За ними чернозем, равнины скат отлогий…

Две строчки — и целая картина степной глухомани! («…степь да степь; соседей ни души…» — писал поэт из Болдина, из «нижегородской глуши» П. А. Плетневу).

Можно встретить у Пушкина и слово «почва». Так, в стихотворении «Анчар» он пишет:

В пустыне чахлой и скупой,На почве, зноем раскаленной,Анчар, как грозный часовой,

Стоит — один во всей вселенной.

Между прочим, изучение почв Нижегородской губернии, и в частности чернозема, полвека спустя после посещения А. С. Пушкиным Болдина позволило В. В. Докучаеву обосновать горизонтальную географическую зональность. А результаты другой его экспедиции — по изучению почв Полтавской губернии дали толчок к обоснованию вертикальной зональности, о чем ученый писал: «Все это заставляло меня допустить a priori существование, кроме горизонтальных, еще вертикальных зон, что и было мною высказано в печати в 1896 году, в особой объяснительной записке к почвенной выставке в Нижнем Новгороде»³.

Как уже отмечалось, Пушкин во время путешествия в Арзрум уловил смену и горизонтальных природных зон.

«Огнедышащие горы встречаются на каждом шагу»

Александр Сергеевич Пушкин не только сам любил путешествовать, но и интересовался различными описаниями путешествий. Из них особое его внимание привлекло «Описание земли Камчатки» С. П. Крашенинникова. Это было выдающееся произведение XVIII века, которое на протяжении более ста лет оставалось основным, если не единственным, источником знаний о Камчатке.

Сподвижник в науке М. В. Ломоносова и его ровесник, проживший на десять лет меньше Ломоносова (умер в 1755 г. 44 лет), Степан Петрович Крашенинников был участником Второй Камчатской экспедиции В. Беринга 1737—1741 годов, во время которой он исследовал Камчатку и создал свой знаменитый труд. Первое его издание с картами и многочисленными рисунками вышло в 1755—1756 годах, второе — в 1786‑м и третье — в 1818—1819 годах с приложением новой карты Камчатки.

«Описание земли Камчатки» как крупный научный труд получило широкую известность не только в России, но и за границей, было переведено вскоре на английский язык, а с него на немецкий, французский и голландский. По мнению академика Л. С. Берга, «Описание земли Камчатки» есть замечательный географический труд, стоящий на высоте тогдашней науки и доселе сохраняющий свое значение. Книге этой по справедливости должно быть присвоено наименование классической»¹. Он касался не только географии, но и этнографии и истории Камчатки, давал о ней всестороннее представление. И это не просто научный труд, добавим мы, но отчасти и художественное произведение, написанное живым, красочным языком, своеобразный памятник своей эпохе[8].

Труд С. П. Крашенинникова, второе издание которого было в библиотеке А. С. Пушкина, привлек внимание поэта в связи с его творческими замыслами. И он его, как говорится в предисловии книги издания 1948 года, за семь дней до своей дуэли с Дантесом, 20 января 1837 года, подробно законспектировал и даже начал составлять план статьи о Камчатке². Этот конспект двух объемистых томов (в 757 страниц) труда С. П. Крашенинникова у А. С. Пушкина в Полном собрании сочинений (изд. 4‑е) занял 28 книжных страниц. Кроме конспекта «Описание земли Камчатки» и плана статьи, он сделал набросок начала этой статьи.