Остров Чаек

Хатин вытянула одну из кожаных тесемок на запястье сестры и привязала ее к ближайшему каменному столбику, чтобы Арилоу никуда не ушла. Затем выскользнула из Лабиринта.

У кромки моря она застала нескольких сельчан, отправленных на поиски. Уже по их лицам она догадалась, что об Эйвен нет никаких известий.

– Мы будем продолжать поиски, – заверили Ха-тин. – А пока… возвращайся и делай все, что в твоих силах.

Затененные камни под ногами и руками Хатин отдавали неприветливым холодом, когда она подумала, что Эйвен погибла по ее вине.

Хатин представила, как холодеет взгляд мамы Говри, вообразила, как стоит перед всей деревней, охваченная горечью поражения… Почувствовала, как смысл ее существования утекает, подобно дождевой воде, в темный желоб.

Когда она вернулась к Арилоу и инспектору, небо уже приобрело металлический оттенок, а снующий в трещинах и маленьких отверстиях Лабиринта ветер свистел оркестром флейт.

Скейн по-прежнему сидел неподвижно, лицо его оставалось безмятежным. «Вернулся» ли он? Заметил ли ее отсутствие? Он никак не выдал того, что заметил возвращение Хатин. Похоже, еще витал где-то отдельно от тела.

Арилоу, напротив, забеспокоилась. Сохраняя тот же отстраненно-восторженный взгляд, она почти освободилась. То и дело подергивала головой, словно птичка, плавно хватая воздух пальцами-коготками. Еще она чуть слышно бормотала что-то, и Хатин, приблизившись, поняла: сестра вдруг заговорила, повторяя одно и то же слово.

Неужели? Неужели свершилось чудо? Арилоу смотрела на море, примерно в ту сторону, где качался на волнах в лодке Прокс.

– Кайетемин… – Кажется, это она повторяла. Ха-тин еще некоторое время прислушивалась к бормотанию Арилоу, но так ничего не уразумела. А вдруг это и есть то слово, которое шепчет Прокс, только исковерканное вялыми устами Арилоу? Оставалось молиться, что так и есть. Время Хатин вышло.

– Кажется, я знаю, что это за слово, – Хатин сама поразилась спокойствию и чистоте своего голоса.

Взор Скейна был устремлен в какое-то свое небо. Прошло несколько мгновений, и Хатин заключила, что ее просто не слышат, что разум Скейна по-прежнему далеко. Она осторожно коснулась его руки.

В следующую секунду мир сделал беззвучный вдох, и по небу прокатились пушечные ядра грома. Сверху обрушилась воздушная толща, и тут же посыпались дождевые капли, похожие на мелкую дробину, взрывающую пыль.

Хатин отдернула руку и принялась щипать себя за пальцы и ладонь, чтобы избавиться от впившихся в кожу иголок и булавок. Невидимые рыжие муравьи устремились вверх по руке. Кожа инспектора была холодна, а грудь его больше не вздымалась и не опадала. Скейн, которому всю жизнь было неуютно в собственном теле, наконец оставил его навсегда.

Глава 6. Тропа гонгов

Хатин, стараясь сохранять спокойствие, отвязала Арилоу и повела обратно на пляж. Она шла послушно, однако рука, за которую ее держала сестра, подергивалась, а в глазах по-прежнему сиял жутковатый блеск.

На пляже все промокли, но вряд ли они мерзли так, как мерзла она. Узнав по неуклюжей шаркающей походке Ларша, она направилась к нему.

– Проверка окончена? – Его взгляд скользнул с охваченной отчаянием и холодом Хатин на Арилоу, ее мокрое напудренное лицо.

Сглотнув, Хатин кивнула.

– И что? Что сказал инспектор Скейн?

Хатин прикусила изнутри губы и посмотрела ему в глаза.

– Он больше не носит имя Скейн. – Она говорила медленно и с холодной сдержанностью. Глаза Ларша округлились, взгляд потемнел; смысл сказанного потряс его до глубины души.

Старинные предания хитроплетов гласили, что после смерти ты отправляешься в Пещеру Пещер и там платишь за вход Старице. В первой пещере отдаешь свое имя…

У мертвых имен не было.

– Как?.. – и Ларш умолк.

Хатин выгнула брови и слегка покачала головой.

– Где?

– В Обманном Лабиринте. В лапе Когтистой Птицы. Ларш моргал и моргал, поводя бровями, словно пытался отделаться от падающих с неба капель дождя.

– Отведи свою госпожу сестру в пещеру, – не сразу произнес он.

Даже когда Хатин сумела провести Арилоу обратно в пещеру, ее разум и сердце переполняла боль за Скейна и Эйвен, и потому она смывала пудру с лица сестры с особенной осторожностью. Маленькими гребешками из ракушек выскребала грязь из-под ногтей Арилоу до тех пор, пока небо снаружи не почернело и уже ничего нельзя было разглядеть. Только когда Арилоу застонала и задергалась, Хатин поняла, что царапает ее.

Камышовый полог хлопнул, пропуская внутрь фигуру. Перекрещенные лучики свинцового света, что просачивались снаружи, высветили свирепое лицо со шрамом в виде птичьей лапки. Это была Эйвен. Когда Хатин сбивчиво ахнула от удивления и облегчения, она не ответила.

– Оставь меня с ней, – сказала Эйвен. – Тебя ждут у Хвоста Скорпиона.

В пещере, где накануне туманной ночью Хатин застала одного лишь Ларша, сейчас было полно народу. Казалось, собралась вся деревня, не считая Эйвен, Арилоу и самых младших детей.