Остров доктора Моро (пер. Быкова)

— Дти закона, онъ не умеръ… Онъ живъ! Онъ только измнилъ форму, вншній видъ тла… Онъ тамъ… — я поднялъ руку къ небу — оттуда онъ на васъ смотритъ и видитъ васъ, хотя вы нкоторое время не будете видть его. Страшитесь закона!

Я пристально и смло смотрлъ на нихъ. Они подъ вліяніемъ моего взгляда попятились назадъ.

— Онъ великъ! Онъ добръ! — сказалъ Человкъ-Обезьяна, боязливо устремляя глаза въ густую чащу листвы.

— А другое существо? — спросилъ я.

— Зврь, который истекалъ кровью я бгалъ, воя и плача, также умеръ! — отвчало, слдившее за моимъ взглядомъ, срое чудовище.

— Все кончено, все кончено! — бормоталъ Монгомери.

— Второй съ плетью… — начало срое чудовище.

— Ну, что-жъ? — перебилъ я его.

— … сказалъ, что онъ умеръ!

Но Монгомери не настолько былъ пьянъ, чтобы не понять что заставило меня оспаривать смерть Моро.

— Онъ не умеръ! — подтвердилъ онъ медленно. — Вовсе не умеръ. Онъ живъ такъ-же, какъ и я!

— Есть такіе, — обратился я къ нимъ. — которые нарушили законъ. Они умрутъ. нкоторые уже умерли. Покажите намъ теперь, гд находится его тло; тло, которое онъ сбросилъ, такъ какъ онъ больше не нуждается въ немъ!

— Вотъ здсь, «Человкъ, идущій въ море»! — указало чудовище, направляясь въ чащу. Сопровождаемые остальными созданіями, мы послдовали за нимъ сквозь густые папортники, ліаны, кусты — къ сверо-западу. Вдругъ послышался ужасный вой, трескъ сучьевъ, и къ намъ подбжалъ съ криками маленькій розовый гомункулъ; тотчасъ-же показалось громадное чудовище, все измоченное кровью и быстро преслдовавшее его. Оно бросилось на насъ прежде, чмъ мы успли уклониться. Блюститель закона уклонился въ сторону. а Млингъ, рыча, набросился на преслдователя, но былъ имъ отброшенъ. Монгомери выстрлилъ и промахнулся. Тогда выступилъ я, однако чудовище не обратило на это вниманія и продолжало подвигаться ближе; я выстрлилъ снова въ упоръ, прямо въ его ужасное лицо. Вся его фигура какъ будто съежилась, оно пошатнулось и упало, увлекая своимъ паденіемъ Монгомери, затмъ на земл продолжало корчиться въ судорогахъ предсмертной агоніи.

Одно мгновеніе мы были вдвоемъ съ Млингомъ. Монгомери лежалъ распростертымъ на земл, подл него мертвый зврь. Наконецъ, Монгомери поднялся, наполовину отрезвленный, и сталъ разсматривать прострленную голову звря. Теперь появилось вновь срое чудовище — блюститель закона.

— Смотри! — произнесъ я, указывая пальцемъ на убитое животное. — Еще существуетъ законъ; тотъ, кто его нарушилъ, погибъ!

Чудовище разсматривало трупъ.

— Онъ ниспосылаетъ огонь, который убиваетъ! — повторило чудовище замогильнымъ голосомъ отрывочную фразу изъ статьи закона.

Остальные приблизились и также стали смотрть.

Посл того мы опять тронулись въ путь, все время придерживаясь направленія къ западу. наконецъ, мы добрались до цли. Передъ нами лежало обглоданные и изувченное тло пумы, съ плечомъ, раздробленнымъ пулею, а, приблизительно въ двадцати метрахъ отъ него, лежалъ тотъ, кого искали.

Моро лежалъ лицомъ къ земл, среди густыхъ камышей. Одна рука его была почти совсмъ отдлена отъ плеча и его серебристые волосы были смочены кровью. Голова, размозженная, втоятно, цпями пумы, была обезображена. Мы не могли нигд найти его револьвера. Тло Моро было тяжелое, такъ какъ онъ отличался громаднымъ ростомъ и крпкимъ тлосложеніемъ. Мы подняли его останки при помощи двухъ двуногихъ и посл частыхъ роздыховъ перенесли въ ограду. Возвращаясь лсомъ къ оград, мы слышали нсколько разъ вой и ворчаніе невидимыхъ зврей, но на насъ пока еще не нападали. Около ограды толпа двуногихъ насъ покинула, Млингъ ушелъ съ ними.

Мы тщательно заперлись и перенесли во дворъ на кучу хвороста изуродованный трупъ Моро.

Посл этого, войдя въ лабораторію, прикончили все, что тамъ находилось живого.

XII

Трудное время

Трудная работа была совершена. Мы умылись и закусили въ нашей маленькой комнатк, посл чего принялись серьезно обсуждать наше тяжелое положеніе. Была полночь. Монгомери съ чрезвычайно разстроеннымъ лицомъ сидлъ въ раздумь. Онъ постоянно чувствовалъ влеченіе къ Моро и, наврное, никогда не предполагалъ, чтобы тотъ могъ умереть. Это неожиданное несчастье должно было разрушить вс привычки усвоенныя его натурой въ продолженіе десяти однообразныхъ лтъ жизни на остров. На мои серьезные вопросы они отвчалъ или невпопадъ, или отдлывался пустяшными отвтами.

— Что жизнь? — сказалъ онъ. — Какая глупая и плохая шутка! Какая кутерьма! Я никогда не жилъ, какъ слдуетъ, и спрашиваю себя, можетъ ли настоящая жизнь еще начаться? Шестнадцать лтъ тираніи кормилицъ и гувернеровъ; пять лтъ въ Лондон за усерднымъ изученіемъ медицины, пять лтъ скверной пищи, мерзкой квартиры, мерзкой одежды, мерзкихъ пороковъ… Я никогда лучшаго не зналъ! И вотъ, я совершилъ глупость, отправившись на этотъ проклятый островъ! Десять лтъ здсь! И зачмъ все это, Прендикъ? Какая насмшка судьбы!

Его тяжело было склонить на какой-нибудь ршительный шагъ.

— Надо покинуть этотъ островъ! — предложилъ я ему.