Остров дождей

– Мне не в чем исповедоваться, – сказала она, когда молчание стало затягиваться.

– И нечего рассказать?

– Нет.

Я сделал ещё один глоток. Вино в самом деле отлично согревало… и не только мышцы.

– Всем есть в чём исповедоваться, – возразил я.

– Слова ведьмака.

В груди кольнуло. Слишком уж часто в эти дни я слышал о том, что я ведьмак. Но избавиться от меня не так легко.

– И ты не скажешь, – продолжил я, – почему не позволяешь касаться тебя?

Молчание становилось угрожающим. Я залпом осушил кружку до дна и, встав, нащупал дорогу к её креслу. Опустился на корточки и положил руки к ней на колени.

– Я не причиню тебе зла, – я огладил знакомый уже шёлк. Он начинал казаться мне её второй кожей.

– Не смей, – выдохнула она, когда мои руки поползли по её груди и замерли у ворота.

– Встань, – потребовал я и поднялся сам.

Вопреки собственным словам она послушалась. Даже через ткань я чувствовал, как дрожат её плечи. Мои пальцы вернулись к вороту её одеяния. Я рванул его в стороны, не дожидаясь, пока Талия меня остановит, и её руки в самом деле не успели. Я замер, удерживая в ладонях мягкий шёлк. Она могла бы прогнать меня, но не делала ничего. Просто стояла и тяжело прерывисто дышала. Я решил, что это разрешение продолжать. Отпустил шёлковую ткань, позволяя ей осесть на пол, и взял в руки её лицо. Она дрожала. Мелко-мелко.

– Я ничего не вижу, – сказал я, пытаясь её успокоить.

Наклонился и коснулся губами твёрдой скулы, а затем чуть опустился вниз, к изящной шее. Здесь кожа и правда была как шёлк. Нежная, даже холёная. Я провел дорожку из поцелуев чуть ниже, и услышал слабый выдох:

– Нет!

Всё верно. Вот здесь, у ключицы – первый шрам. Я старательно исследовал его губами, а затем прошёлся языком в обратную сторону. Дрожь усилилась, она попыталась вырваться, и мне пришлось перехватить её, удерживая руками уже за стройную спинну… Ее всю, целиком, покрывали рубцы. И это не было простым пересечением порезов. Даже мои грубые руки чувствовали, что шрамы складываются в какие-то знаки.

– Нет… – повторила она, безвольно оседая в моих руках.

Я притянул её к себе и осторожно погладил дрожащие плечи. Теперь уже её сотрясали откровенные рыдания.

– Чего ты боишься? – прошептал в самое её ухо.

Она всхлипнула. Я прижал её ещё крепче, поглаживая по исчерченной рубцами спине.

– Ничего, – прошептала она, пытаясь успокоить дыхание.

– Вот и хорошо, – я снова погладил её и легко коснулся губами плеча. – Талия… – я будто пробовал это имя на вкус. – Тали?

Не слышно ответа, ну и ладно.

– Тебя так приятно касаться, – прошептал я, продолжая оглаживать её спину и бока, – ты изящная, как лань. И дрожишь, как пойманная дичь. Зачем? Я здесь, чтобы принести тебе удовольствие, а не боль.

– За мои деньги, – она чуть успокоилась.

Да, этими словами она основательно утихомирила моё самодовольство. Не согласиться с ними было нельзя, и я кивнул:

– За твои деньги.

Пусть так, если эта мысль её успокоит. Я прочертил вдоль её плеча ещё одну цепочку поцелуев.

– Тебе не противно? – она явно не выдержала.

– Мне приятно, – я прошёлся губами обратно и снова скользнул по шее.

– Ну да… Наверное, ты хорошо знаешь своё дело.

Я отстранился. Если бы не повязка, я бы заставил её посмотреть себе в глаза.

– Не так хорошо, как ты думаешь, – я и сам не ожидал, что могу повторить эти ледяные нотки.

Она успокаивалась. Сомнений не было. Вот только я не был уверен, что она нравилась мне такой ядовитой. Мы оба молчали, выжидая, кто не выдержит первым.

– Продолжай, – попросила она наконец тихонько.

– Понравилось? – я усмехнулся. – Отведёшь меня?

Она взяла меня за руку и потянула в сторону. Наткнувшись коленями на кровать, я сел.

– Всё так же? – спросил я.

– Да.

– Тогда сними с меня сапоги, – приказ.

А почему бы и не получить чуточку удовольствия, если без этого она не может? Куда лучше заставить её делать то, что приятно нам обоим, чем выдавливать из себя то, что причиняет нам боль. Когда оба сапога оказались на полу, я коснулся ногой её груди, по-новому ощущая этот замысловатый узор. Кто бы ни был этот извращённый художник, он поработал на славу.

– Теперь ремень, – новый приказ, который она бросилась исполнять. Я опустил руки ей на плечи, и когда холодок коснулся моей плоти, чуть пригнул её к себе: – Оближи.

Лишь секунда колебания, и она принялась старательно исполнять мой приказ, не упуская ни кусочка кожи. Уверен, она делала подобное не первый раз. Она отлично находила самые чувствительные местечки. Я чуть притянул её к себе, и когда головка оказалась у неё во рту, сам откинулся назад и застонал. В темноте, не видя её лица, не зная, кто делает это со мной… А её губы были такими мягкими, язык таким горячим…

– Хватит… – едва успел прохрипеть я, и она отстранилась.

Определённо, мне нужна была передышка. Я потянул её вверх, укладывая на постель, и сам стал исследовать губами её грудь и живот.

– Вот видишь, – пробормотал я, отрываясь от израненной кожи, – как договаривались, никаких рук.