Остров Локк

Быстрое приближение Бэнсона вытянуло меня из мира мечты. Он казался взволнованным, и, как я убедился, небеспричинно.

Ладони его были соединены ковшиком, а в них колыхалась какая-то вязкая синеватая жидкость, падающая на пол крупными каплями. Я потёр её между кончиками пальцев, понюхал.

– Глина?– я недоверчиво посмотрел на него.

– Совсем близко, и много! – воскликнул он.

Мы выбрались из пещеры, вскарабкались на гребень скалы, и я увидел огромную яму, на дне которой синела небольшая лужа. Засохшая глина покрывала стены кратера, а в самом низу, у воды, была влажной. Я скинул башмаки, проваливаясь по колена, добрался до воды и зачерпнул её горстью. Она оказалась пресной!

– Дождь, – сказал я Бэнсону. – Когда идёт дождь, он вымывает глину из скал, и она же не даёт воде просочиться сквозь камни… Пресная вода! Вот и она. Чудесный, чудесный остров.

Спускаясь вниз, мы сверху видели плот, на котором два гнома ковыряли озеро вёсельцами. В середине плота высился холмик из белых камней.

Услыхав про яму с водой и глиной, Нох и Малыш немедленно отправились туда. За ними последовали бы и все остальные, но наше сокровище, наша жизнь, бочки и бочонки с провиантом требовали срочной заботы о себе. Нестройным, трогательным стадом они сгрудились на берегу и постепенно нагревались на солнце. Их нужно было спасать.

Мы выбрали из штабеля длинные, широкие, толстые доски. (Даже умерев, “Дукат” продолжал нам помогать.) Эти доски мы укладывали на ровные верхушки пней и накрепко прибивали гвоздями. Мы выложили помост до подножия скалы и быстро перекатили сюда бочки. Затем я и Бэнсон поднялись в пещеру, сбросили вниз пару верёвок и принялись втаскивать наверх тяжёлые, толстые туши. (Бедные, бедные наши руки!..)

Вслед за бочками к нам поднялись все наши помощники. Даже миссис Бигль. (Она важно расхаживала по пещере и громко рассказывала самой себе, “где будет кухня”.)

Втроём (подошёл ещё Нох) мы вышли к другому краю пещеры, засмотрелись на тронутый сумерками океан. И ветер, толкающий нас в спину, подарил мне новую идею.

– Что, если вот здесь поставить печь? – спросил я, глядя себе под ноги.

– Печь? – они вопросительно посмотрели на меня.

– Большую каменную коробку, – я принялся мерить шагами площадку возле обрыва. – Вот здесь, со стороны пещеры, внизу коробки сделать такие дырки, проёмы, в которые попадал бы ветер. А с другой стороны, со стороны океана, но уже вверху, оставить проёмы, в которые вылетал бы дым. А перекрытия сделать…

– Кирпичи! – остренький палец Ноха устремился к моей груди, глазки его засверкали.

– Именно. Так вот, а…

– И вечером! – снова перебил меня старичок.– Закладывать сырые кирпичи днём, а печь зажигать вечером, когда поднимается ветер!

– А почему вечером-то? – робко поинтересовался Бэнсон.

– Ну, ветер, – стал торопливо втолковывать ему Нох,– поднимается, видишь, ветер и дует прямо в печь, а с другой стороны вылетает вместе с дымом. О-о, какую сильную тягу он сделает в печи!

– А мы к тому же, – вставил я, – будем добавлять к дровам уголь. Он сам по себе, когда сгорает, даёт невозможный жар. А при таком-то поддуве – за полдня, не больше, сырые кирпичи будут обжигаться до крепости камня.

– А перекрытия для печи, – Нох даже подпрыгнул на своих сухоньких ножках,– можно сделать из каменных плит, там, в проливе, есть такие – большие и плоские!

Взволнованные, оживлённо переговариваясь, мы зашагали сквозь тёмную уже пещеру. Горячий и, несомненно, обильный ужин дотянулся и схватил нас своими волшебными запахами, и мы запрыгали по каменным рёбрам – вниз, вниз…

ЖУК НА КОЛЁСАХ

Утром следующего дня мы разделились. Бигль, Нох и Малыш получили в своё распоряжение мой плот с флагом и принялись заготавливать камни. Бэнсон, я, Алис, Эвелин на одном из новых плотов отправились к “Дукату”.

Дело нам было уже знакомо. Распиливая поскрипывающий корабль, мы сколотили новый плот, соединили с тем, на котором были сами, и установили всё это над трюмом. Снова мы с Бэнсоном в подводном полумраке заправляли бочки в петли, а вынырнув, помогали втаскивать их на плот.

Но вот настал момент, когда все они были выбраны, и руки наши нащупали иные предметы – корабельные пушки, штук шесть, сгрудившиеся беспорядочным холмиком. Нам повезло: это были небольшие пушки – кулеврины. Их подняли вместе с лафетами, только затем, чтобы освободить проход дальше, в глубину трюма. Подняли и уже с плота, с другого его края, столкнули назад в воду. Они плавно опустились на риф рядом с кораблём. Впрочем, сбросили не всё. Четыре лафета я оставил, отправив вниз только стволы. Лафеты, крепкие дубовые платформочки, совершенно не пострадали от воды. Они имели по четыре чугунных колёсика – чтобы откатывать и заряжать пушку после выстрела. В голове моей уже зародилось смутное представление о том, на что они могут сгодиться на острове.