Остров мертвых

Как я и ожидал, Марлинг сидел спиной ко мне — лицом к окну с видом на море. Три высоких стены его веерообразной комнаты были светло-зелеными, словно сделанными из нефрита, а его кровать была длинной, низкой и узкой. Одна стена являла собой огромную, слегка запылившуюся консоль, а на маленьком столике у кровати, который, возможно, не двигали с места несколько веков, все еще стояла фигурка оранжевого животного, похожего на рогатого дельфина.

– Добрый день, Дра, — поздоровался я.

– Подойди поближе, чтобы я мог тебя видеть.

Я обошел вокруг кресла и встал перед ним. Он похудел, его кожа стала значительно темнее.

– Ты быстро добрался, — произнес он, пристально всматриваясь в мое лицо.

Я кивнул.

– Ты же сказал: «Немедленно!»

Он зашипел и защелкал языком, что у пейанцев было равносильно смеху.

– Как поживаешь?

– Моя жизнь достойна одновременно страха и уважения.

– А как твоя работа?

– Одну я закончил, а за следующую пока не брался.

– Садись.

Он указал на скамью у окна, и я устроился на ней.

– Расскажи мне, что тебя беспокоит?

– Фотографии, — ответил я. — С недавнего времени я стал получать снимки людей, которых знал раньше — людей, что умерли давным-давно. Все они умерли на Земле, а недавно я узнал, что их воспроизводящие ленты были похищены. Поэтому вполне вероятно, что все они сейчас живы и находятся в некотором месте… Потом я получил вот это, — я протянул ему письмо, подписанное «Грин-Грин».

Он поднес его почти к самым глазам и медленно прочел.

– Ты знаешь, где находится Остров Мертвых? — спросил он.

– Да, на одной из созданных мною планет.

– Ты полетишь?

– Да. У меня нет другого выхода.

– Я полагаю, что «Грин-Грин» — это Грингрин-тарл из города Дилпеи. Он тебя ненавидит.

– За что? Я никогда даже не слыхал о нем.

– Это не имеет никакого значения. Его оскорбляет сам факт твоего существования. Естественно, он намеривается отомстить, что весьма прискорбно.

– В самом деле, особенно, если ему это удастся. Но чем я ему так насолил, сам того не зная?

– Ты единственный инопланетянин, ставший Имя-носящим. Одно время считалось, что лишь пейанец, да и то не всякий, способен овладеть тем искусством, в котором ты так преуспел. Грин-Грин тоже одолел весь курс обучения. Он должен был стать двадцать седьмым, но провалился на последнем испытании.

– На последнем испытании? Я полагал, что это чистая формальность.

– Возможно, у тебя и сложилось такое впечатление, но это не так. Проведя полвека в учениках у Делгрена из Дилпеи, Грин-Грин не был принят в наши ряды. Естественно, он был обескуражен. Он несколько раз подчеркивал тот факт, что последний Имя-носящий даже не был пейанцем. Затем он покинул Мегапею. Конечно, при его знаниях Грин-Грин очень быстро разбогател.

– Когда это произошло?

– Лет шестьсот тому назад.

– И ты считаешь, что все это время он продолжал ненавидеть меня, планировал, как бы получше отомстить?

– Да. Спешить ему незачем, а хорошая месть требует тщательной подготовки.

Всякий раз испытываешь странное чувство, когда слышишь от пейанца нечто подобное. Сверхцивилизованный народ, но, тем не менее, месть нередко становится образом жизни пейанца. Несомненно, в этом кроется главная причина их малочисленности. Некоторые ведут даже книги вендетт — длинные, подробные списки лиц, с которыми следует рассчитаться — чтобы, не дай бог, кого-нибудь не пропустить. Сюда же включаются подробные отчеты о проведенных операциях. Месть ничего не стоит, если она не служит логическим завершением сложного плана, требующего тщательной проработки, который претворяется в жизнь через много-много лет после того, как была нанесена обида. Мне в свое время объяснили, что весь кайф состоит именно в разработке плана и предвкушении результата. Собственно, само мщение — смерть врага или превращение его в калеку, отходит на второй план. Марлинг как-то рассказывал мне, что однажды одновременно вел подготовку к мщению сразу в трех направлениях, что заняло чуть больше тысячелетия, и это еще не предел… Таков уж на самом деле их образ жизни. Они получают от этого массу положительных эмоций, даже когда все прочие дела идут отвратительно. Само наблюдение за тем, как череда маленьких триумфов приводит к окончательной развязке, доставляет им истинное наслаждение. И когда приходит время финальной сцены и старательно вырезанная дубина, наконец, опускается на голову жертвы, автор получает громадное эстетическое удовольствие. Некоторые даже утверждают, что они переживают мистическое озарение. Детей с раннего возраста приучают к этой системе, ибо только те, кто овладел ею в совершенстве доживали до преклонного возраста. Мне пришлось ознакомиться с ней лишь мельком, и я абсолютный профан в некоторых вопросах.

– Какие будут предложения? — спросил я.

– Бесполезно пытаться избежать мести пейанца, — ответил он мне. — Я бы советовал тебе побыстрее найти его и отправить скитаться по океану ночи. Для этого я дам тебе в дорогу несколько свежих корней глиттена.

– Но ты же знаешь, что я не слишком силен во всем этом.