Остров мертвых

Я сидел и обдумывал его предложение. Если я оставлю Шендона в живых, то рано или поздно он все равно до меня доберется. С другой стороны, если я сейчас получу желаемое, не вступая с ним в схватку, то потом я найду тысячу безопасных способов вывести Майка из игры. К тому же, я прилетел на Иллирию готовый схватиться со смертельным врагом и что с того, если декорации и действующие лица несколько изменились? И все же…

– Я готов выслушать твое предложение.

– Люди, которых ты хочешь спасти, находятся здесь, потому что я воспроизвел их. Ты знаешь, как это было сделано. Эти ленты целы и невредимы. Они спрятаны в надежном месте. Я уже рассказывал, каким образом я их получил. То же самое я могу проделать прямо сейчас, если ты того пожелаешь. Как только мы покинем Иллирию, ты сможешь воскресить их, когда захочешь. Когда мы взлетим, я покажу тебе, куда надо сбросить бомбу, и мы прикончим Майка Шендона, не подвергая свою жизнь опасности. Разве это не наиболее простой и безопасный путь? Наши разногласия мы можем обсудить позже, как и договаривались.

– В твоем предложении есть два слабых места, — произнес я. — Ленты Рут Лэрис у тебя нет — это раз. Во-вторых, я не брошу своих друзей на произвол судьбы, даже если потом смогу их воскресить.

– Двойники не будут помнить об этом.

– Это не имеет значения. Эти люди столь же реальны, как ты и я. И неважно, что их можно продублировать… Они на Острове Мертвых, не так ли?

– Да.

– Значит, если я разрушу остров, чтобы прикончить Шендона, то стану убийцей и всех остальных?

– Одно связано с другим. Но…

– Я отклоняю твое предложение.

– Это твое право.

– Есть какие-либо другие предложения?

– Нет.

– Хорошо. Тогда давай вернемся к тому, с чего начали. Расскажи мне, что произошло между тобой и Шендоном.

– Теперь у него есть Имя.

– Что?!

– Тень Белиона стоит за ним.

– Этого быть не может. Черт возьми, это же просто невозможно. Он не мироформист…

– Потерпи минутку, Фрэнк, я понимаю, что здесь необходимо кое-что пояснить. Очевидно, о некоторых вещах Дра Марлинг не счел нужным сообщить. Он был из ревизионистов, так что не удивительно…

– Ты знаешь, — продолжал он, — что просто иметь Имя недостаточно, для того чтобы стать мироформистом…

– Да, конечно. Оно лишь часть некоего психологического приема, который позволяет высвободить скрытый в подсознании потенциал, необходимый на определенных стадиях работы. Чтобы творить миры, нужно чувствовать себя богом.

– Тогда почему я способен на это?

– Я никогда о тебе не слыхал, пока ты не стал моим врагом. Я не видел твоих творений, если не считать того дерьма, во что ты превратил мои… Если это образец твоего творчества, то должен тебе сказать, что работать ты не умеешь. Паршивый из тебя вышел мастер.

– Думай обо мне, что хочешь, — сказал он, — однако я могу управлять всеми необходимыми для работы процессами.

– Этому можно научить кого угодно. Ты говорил о творческой работе, следов которой здесь нет и в помине.

– Ты знаешь, что пантеон Сантри существовал еще до появления мироформистов?

– Знаю, и что из того?

– Дра Марлинг и прочие ревизионисты просто использовали старую религию в своих целях. Они видели в ней лишь средство психологической настройки. Присвоение тебе Имени Шимбо-Громовержца было лишь способом закрепить в твоем подсознании основы приемов, необходимых в работе. Для фундаменталиста — это святотатство.

– А ты — фундаменталист?

– Да.

– В таком случае, к чему тебе было учиться ремеслу, которое ты считаешь греховным?

– Чтобы получить Имя.

– Поподробнее.

– Мне нужно было Имя, а не профессия. Я руководствовался религиозными, а не меркантильными соображениями.

– Но это всего лишь психологический прием…

– Это ты так думаешь! На самом деле это таинство, результатом которого является подлинный контакт с божеством. Это обряд посвящения высших жрецов Сантри.

– Тогда зачем же ты изучал технику создания миров, когда мог просто принять сан?

– Потому что обряд может совершить только Имя-носящий, а все двадцать семь ныне живущих Имя-носящих — ревизионисты. Они никогда не дали разрешения на обряд по известным тебе причинам.

– Двадцать шесть, — поправил я.

– Двадцать шесть?

– Дра Марлинг покоится в недрах горы, а Лоримель Многорукий пребывает в счастливом ничто.

Он склонил голову и немного помолчал.

– Еще одним меньше, — сказал он, — я помню время, когда их было сорок три.

– Это печально.

– Да.

– Так зачем же тебе потребовалось Имя?

– Чтобы стать жрецом, а не мироформистом. Но ревизионисты не потерпели бы такого в своих рядах. Они позволили мне завершить курс, а потом отвергли меня. Затем, чтобы еще больше унизить меня, следующим Имя-носящим позволили стать чужаку.

– Понимаю. Поэтому ты и решил мне отомстить.

– Да.

– Однако я не виновен в случившемся. Всю эту историю я слышу впервые. Я всегда считал, что религиозные разногласия значат крайне мало для сантрийцев.

– Теперь ты знаешь, что это не так. И ты должен понять, что лично к тебе я зла не питаю. Но мстя тебе, я ударяю по тем, кто святотатствует.

– Зачем же ты тогда занялся мироформированием, если считаешь это занятие аморальным?