Остров, одетый в джерси

Три ее стены обтягивала сетка-рабица. Четвертая — гранитная, была утыкана какими-то полочками. На каждой полочке стояло по серпоклювому ибису. Они обстоятельно вертели клювами из стороны в сторону и были похожи на пограничников, которые наблюдают границу в кривые подзорные трубы:

— Спокойно ли у нас на границе? Не нарушает ли ее кто-нибудь?

Нет. Никто не нарушает.

Мундиры ибисов были черными с военным зеленым отливом. Красные ноги напоминали лампасы. Фуражки ибисов также были из красной кожи.

Вдруг один ибис хлопнул крыльями, как будто выстрелил из пистолета:

— Тревога! Нарушитель прошел границу!

Последовали еще выстрелы. Иногда они сливались в целые очереди, которые ибисы пускали сквозь сетку-рабицу.

— Елки-моталки! — сказал я от страха и сиганул в кусты.

Отстреливаясь из воображаемого автомата, на полусогнутых, я добежал до поворота и выглянул в чистое пространство:

— Нет ли засады?

Тыча в разные стороны автоматом, я добрался до пустой вроде бы вольеры со стеклянными стенами.

Осторожно я заглянул за стекло. В вольере стояли суковатые ветви, а с потолка свисали березовые, словно бы, веники.

К стеклу, огромному, словно магазинная витрина, была прилеплена табличка: «Алаотранский лемур».

Лемуры и березовые веники в первый раз встретились в моей голове одновременно. Левое полушарие заполнили лемуры, правое — веники. Но соединиться они не смогли.

— Веники! — соображала одна половина мозга.

— Лемуры! — кричала другая.

Эти две вещи разрывали ум и тормозили общую работу тела.

Спасти мозг можно было только, переключив его внимание на более привычный предмет.

Я оглянулся, пытаясь направить соображение по проторенной колее, и увидел красную стрелу. Можно было подумать, что индеец выпустил ее из-за кустов жасмина, и теперь она летит над газоном, чтобы ранить неосторожного посетителя в самое сердце. На самом деле она была нарисована на табличке. Над нею имелась надпись: «Выход».

— Какой-такой выход? Я же только зашел!

И я зашагал в сторону противоположную той, куда указывала стрела. В моем движении, конечно, чувствовалась уверенность и независимость от всяких табличек и указателей.

Мозг мой, вошедший в колею, работал четко как часы «Полет».

Выход, который, как я узнал позже, был и входом в зоопарк, остался за моей спиной.

Лавируя между кустами жасмина, я принялся поворачивать налево и направо. Почему-то кусты пахли мужским одеколоном «Шипр».

Я миновал две клетки, каждая из которых напоминала очертаниями знаменитый замок Тауэр. Под самым потолком в них орали и хлопали крыльями попугаи, большеголовые, как разводные ключи. Вечерний воздух сделал их желтое и зеленое оперенье серым. Можно было подумать, что в клетках сидят вороны, но кричат отчего-то попугаями.

Это были амазоны с острова Сент-Винсент, которых в мире осталось, кажется, не больше сотни.

— Вам бы поберечь себя, — сказал я попугаям. — А вы орете.

Попугаи тут же замолкли, видимо, решили поберечься.

В этот момент я вышел из лабиринта кустов и увидел клетку, в которой сидел человек. Но это только так говорится, что человек сидел, на самом-то деле он стоял. Однако стоять ему было неудобно, потому что потолок клетки опускался ниже роста человека. А расстояние между стенками было уже его плеч. Он напоминал артиста, который демонстрирует цирковой номер «человек в кубе».

Чтобы не развалить клетку на части, человеку приходилось подгибать ноги, горбиться и прижимать плечи к телу словно крылья. Двигаться в клетке незнакомцу было чудовищно неудобно. А двигаться надо было, потому что он чистил клетку граблями. Под ногами незнакомца с воплями бегали два фазана и пытались не попасть под горячие грабли. Иногда голова или плечо человека упиралось в клетку изнутри, и тогда снаружи на ней вздувался огромный пузырь.

Собрав мусор в кучу, человек ссыпал его в сито и стал внимательно просеивать. Песок сыпался вниз, а обертки и веточки оставались в сите. Человек напоминал золотоискателя, который моет песок на берегу американской реки, выискивая самородки.

Но какие же тут самородки? Только оберточки да веточки.

«Человек в кубе» поднял голову и посмотрел на меня. Его лоб надавил на потолок и тот поднялся железным пузырем.

Гигант оказался бородат и усат.

Глаза его были таким голубыми, что еще немного и их можно было бы назвать белыми.

На носу его покачивались очки, напоминающие гимнаста на перекладине.

В почти белых глазах человека читался примерно такой вопрос:

«Кто это пришел?»

На вопрос этот нужно было ответить.

— Станислав Востоков. Приехал учиться.

— Студент? — догадался гигант.

— Студент.

То, что я оказался студентом, человека сильно обрадовало.

— А ведь и я студентом был!

— Да что вы?

— Ага. В Летней школе учился. Но началось все не с нее.

— С чего же?

— Не хочешь помочь мне убрать клетку? — вдруг предложил гигант. — Ты ведь уходу за животными приехал учиться? Тут и поговорим!

— А чего, неужели мы клетку убрать не сумеем?

И я стал обходить клетки, которые стояли длинным рядом, напоминавшим рыночный. Только вместо продавцов за прилавками булькали фазаны — белые, красные, а также бело-красные.