Остров отчаяния

— Не беспокойтесь, сэр. О, прошу, не беспокойтесь, — вскричал Хирепат, внезапно прервав свое молчание. — Я знаю дверь отлично. Я часто, я часто отмечал про себя эту особую дверь — она находится на пути отсюда к кокпиту, где я теперь повесил свой гамак. Прошу, не создавайте себе проблему.

— Вот ключ, — сказал Стивен. — Передайте мои приветствия, пожалуйста.

Появление миссис Уоган в сопровождении помощника хирурга вызвало на квартердеке некоторое количество осторожного любопытства и намного больше зависти. Старшие мичманы все еще жаждали ее — капитана они боялись, но, несмотря на это, многие из них сочли необходимым посетить ют и удостовериться, что кормовой флагшток и гакаборт все еще на месте. Сочли, что она выглядит превосходно, хотя и довольно подавленной, как того и требовали сами обстоятельства плавания «Леопарда». Казалось, что и она и ее компаньон имели многое, что сказать друг другу. Трижды слышался ее беспричинный булькающий смех, и трижды весь квартердек: от вахтенного офицера до мрачного древнего старшины-рулевого, держащего курс, лыбились как идиоты.

На третий раз звук открывающейся двери каюты стер улыбки с их лиц. Отрезвев, все перешли на подветренную сторону, поскольку среди них находился капитан, который посмотрел на небо, паруса, нактоуз, и начал свое обычное вышагивание взад-вперед, поднимая, в ожидании окрика, взгляд на топ мачты при каждом повороте. И снова донесся смех, негромкий, но очень близко, от поручней юта: смех длился и длился, переливаясь, рассыпая чистое веселье, и Джек не мог ему противиться, хоть убей: несогласный с ситуацией, в которой находился, и, напрягая мозг, он почувствовал ответный смех, зародившийся в районе живота, и развернулся перпендикулярно подветренному борту.

— Хотя почему, ради Бога, я должен вести себя как мрачный старый стоик, сказать трудно, — заметил Джек сам себе, затем, обнаружив, что колебания внутри не утихли, шагнул вперед к вантам грот-мачты, положил свой сюртук на пушку, перешагнул через фальшборт, через коечную сетку, и неторопливо полез вверх по выбленкам.

— Господи, — сказал он, поднявшись, — я вряд ли забирался наверх хоть раз за это плавание. Именно так капитаны становятся толстыми и злобными, сварливыми, тошнотворными Юпитерами Громовержцами.

Джек был уже достаточно стар, чтобы не спешить и не пытаться перегнать двадцатилетнего марсового, и это тоже хорошо, поскольку, сделав остановку на марсе, обнаружил, что уже задыхается. Взглянул на живот, покачал головой, и затем посмотрел вниз на квартердек.

— Мистер Форшоу, — позвал капитан, выбрав самого молодого мичмана, совершающего первое плавание, медлительного, глупого и несчастного ребенка, — принесите мою подзорную трубу.

Он подождал, ничего не предпринимая, пока не появилась встревоженное лицо мальчика: сильным, рискованным вывертом Форшоу перекинул короткие ноги через бортик, приземлился на марсе и молча предложил подзорную трубу. Джеку уловил, что в настоящий момент парень не сможет произнести ни слова связно, несмотря на внешнее спокойствие.

— Мне сейчас пришла мысль, мистер Форшоу, — сказал он. — Что-то я не видел вас ползающим по такелажу с другими мальчишками. Вы боитесь высоты, не так ли?

Он говорил довольно любезно, тоном дружеской беседы, но даже в этом случае лицо Форшоу заалело, и он дал безнадежно запутанный ответ: «это было ужасно, сэр, он вообще об этом не думал».

«Нельсон мог управиться с подобным», — подумал Джек, — «но сомневаюсь, смогу ли я». Тем не менее, он продолжил.

— Самое важное — не смотреть вниз, пока у тебя нет достаточной ловкости, и обеими руками держаться за ванты, а не за выбленки. Теперь давайте вместе прогуляемся до брам-салинга. Мы легко с этим справимся.

Все выше и выше к небу.

— Вы обнаружите, что это очень похоже на домашнюю лестницу, а сейчас — все время смотрите вверх, не цепляйтесь слишком сильно, дышите легко — потихоньку вокруг футоксов, теперь, всегда выбирайте внешние брам-ванты, теперь, положите руку на шпор бом-брам-стеньги — это бом-брам-стеньга. Мы иногда ставим ее за брам-стеньгой, пропуская через эзельгофт, но это означает больший вес наверху. Присядьте здесь, эти снасти служат, чтобы развести бом-брам-ванты. Ну, разве это не здорово? — он осмотрел огромное пространство океана на западе, и там, точно там, где и должна быть, лежала темная масса, более плотная, чем любое облако. Джек разложил телескоп, и, увеличившись, мыс св. Рока принял хорошо знакомую форму: идеальный выход в место назначения.

— Там, — сказал он, кивнув в сторону мыса, — Америка. Теперь можете спуститься и сообщить мистеру Тернбуллу. Спускаться намного легче благодаря силе тяжести: но вы все время должны смотреть вверх.

Время от времени он мельком поглядывал на круглое лицо, истово смотрящее вверх, а за ним видел палубу: длинную, тонкую, и удивительно далекую — окаймленную белой пеной щепку в море, с небольшими фигурками, двигающимися по ней. Но большую часть времени он смотрел на мыс.