Остров Панданго

Бостонцам понравились незнакомые, чуть вяжущие рот, сладкие плоды. Они нарасхват брали бананы, платя за них доллары. Капитан Бэйкер заработал столько, что ему захотелось вновь отправиться на Ямайку.

Объединившись с местным купцом Престоном, он стал привозить фрукты, а тот торговать ими. Их дело так разрослось, что пришлось основать компанию, которая вскоре получила название «Юнайтед фрут».

Банковская компания под безобидным флагом оптовых торговцев фруктами начала захватывать банановые рощи, леса, огромные плодородные земли, для разведения сахарного тростника, ананасов и цитрусов. Она строила железные дорогу, исследовала недра, вывозила руду. У нее появился огромный флот, собственные телефонные линии, радиостанции, рекламные бюро и авиация.

«Юнайтед фрут компани», чтобы властвовать в Латинской Америке, подогревала старые споры малых стран, вызывала пограничные инциденты, натравливала одних на других. Подкупами, шантажом, подготовкой путчей она свергала неугодные ей правительства и ставила у власти послушных ей диктаторов. И в храмы она засылала своих служителей, поэтому заслуженно получила титул «Зеленого папы». Репортеры то и дело употребляли его для хлестких заголовков в газетах, а народ произносил его с ненавистью, как имя подлого и беспощадного врага.

Не зря же среди бедноты ходила поговорка: «Мы живем слишком далеко от бога и очень близко от Соединенных Штатов».

Зеленый папа, словно огромный спрут, из Бостона и Нью-Йорка протянул свои бесчисленные щупальца вдоль побережья Атлантического и Тихого океанов далеко на юг и высасывал соки из чужих земель и кровь из людей, живущих впроголодь.

В выкачке богатств из Южной республики, кроме «Юнайтед фрут», были заинтересованы и другие американские монополии, поэтому недавнее восстание шахтеров и батраков было зверски подавлено военной хунтой, пришедшей к власти, а коммунистическая партия объявлена вне закона. В стране свирепствовал террор.

Столица Южной республики, как и прежде, жила шумной жизнью приморских городов. В ее огромном порту день и ночь гудели моторы автокаров, лебедок, погрузочных кранов. В море то и дело выходили тяжело осевшие суда, а навстречу им, завывая сиренами, спешили к причалам новые.

Под эстакадами мелькали черные и бронзовые спины грузчиков. Согнувшись, подгоняемые надсмотрщиками, люди поднимались по зыбким сходням и скрывались в недрах трюмов. В огромные пароходные пасти укладывались богатства Южной республики. У складов и на длинных пирсах вереницами стояли самоопрокидывающиеся вагонетки с висмутом, вольфрамом и цинком, грудами высились мешки с зернами какао, кофе, ящики со смолой Чикле и «райскими орехами».

Надрывно мычали быки, обвязанные сетями и вознесенные кранами чуть ли не под облака. Блеяли овцы, сбившиеся в кучу у трапа, перекинутого на борт грязного «Скотовоза». А весь этот шум покрывала веселая песня, несшаяся из радиорепродукторов только что прибывшего парохода, на который грузили солдат в новых, топорщившихся гимнастерках.

«Мы встретимся скоро, Чинита,Под сенью родимого дома…»

Вот к овцам привели барана-проводника. Он первым вошел на трап… И за ним рекой хлынуло стадо. Перед самым спуском в трюм баран-проводник отошел в сторону, а стадо по инерции продолжало двигаться навстречу привычным запахам хлева.

Баран еще не успел дожевать морковку, полученную за предательство, когда на палубу выбежал взбешенный офицер. Он гневно потрясал прокламациями, обнаруженными во всех трюмных помещениях.

Машинист портовой лебедки, наблюдавший за этой сценкой, усмехнулся в усы и принялся раскуривать прокопченную трубку.

К нему подошел человек в белой фуражке с большим козырьком, какие обычно носят шкипера. Взяв в зубы сигарету, он попросил прикурить. Машинист протянул зажигалку и, почти не разжимая зубов, сказал:

– Улица Снов, второй этаж, квартира четырнадцать. Ровно в семь.

– Благодарю, – ответил подошедший и, козырнув, зашагал дальше. Внимательный наблюдатель узнал бы в нем Хосе Реаля.

В этот день его можно было встретить в самых различных концах большого города. В магазине навигационных приборов он долго разглядывал карты морских течений и, наконец, выбрал несколько листов.

Позже он купил в погребке бутылку тростниковой водки, красноватой аргентинской колбасы и большой плод авокадо.

– В подарок дядюшке, – сообщил Хосе продавщице.

В полдень он очутился на окраине, у домика с подслеповатыми окнами. Зорко осмотревшись, Реаль поднялся по скрипучей лестнице и несколько раз нажал кнопку звонка.

– Каким счастливым ветром занесло вас, Хосе? Мне показалось, что я ослышался, узнав ваш сигнал, – радостно приветствовал его смуглый старик-креол в прожженном халате. – Ведь, судя по газетам, вас уже нет в живых!

– Слухи о моей смерти сильно преувеличены.

– Да я собственными глазами читал!

Старик порылся в кармане висевшего на стене пиджака, вытащил записную книжку, достал из нее газетную вырезку и подал Реалю.

В заметке было написано: