Остров потерянных детей

Стоя наверху лестницы, Ронда отомкнула дверь и направилась прямиком в ванную. Здесь она переоделась, радуясь тому, что, наконец, может сбросить с себя неудобный официальный костюм. Из слухового окна рядом с ее кроватью открывался великолепный вид на южную часть озера Никел-Лейк. Отдернув штору, Ронда постояла несколько секунд, глядя на отдыхающих на городском пляже. Интересно, они уже знают о похищении? Ей почему-то хотелось распахнуть окно и крикнуть наподобие глашатая, предупредить матерей, чтобы оберегали своих детей от кроликов.

Наконец она отвернулась от беззаботных пловцов и загорающих с их яркими полотенцами, зонтиками и портативными холодильниками и проверила сообщения на автоответчике. Было только одно, от участника исследовательской группы озера Шамплейн. Он спрашивал, не перепутали ли они время собеседования, и если она все еще заинтересована в этой работе, то они готовы перенести собеседование на другое время.

Выходя из дома, Ронда остановилась в прихожей и посмотрела на себя в зеркало. За ее спиной были два рисунка, составлявшие предмет ее гордости, – диссекции кальмара и кролика. Ронда обожала заниматься биологией и в особенности препарировать. Ей нравилось делать поясняющие рисунки – карандашные наброски органов и подписи к ним, чтобы затем раскрасить их цветными карандашами: сердце – красным, селезенку – фиолетовым, печень – зеленым. Она препарировала глаз овцы, эмбрион свиньи, голубя, кошку, кальмара, бесчисленных лягушек и кролика. Ронде так нравились собственные рисунки, что она поместила их в рамки и повесила на стенах своей квартирки – там, где другая женщина поместила бы семейные фото, карты или постеры с младенцами в костюмах подсолнухов.

Глаз поймал отраженного в зеркале кролика – кожа оттянута, мышцы и грудина разрезаны, чтобы обнажить внутренние органы. Ронда заморгала, схватила со стола под зеркалом ключи и направилась к двери.

Ток всегда раздевалась и ходила голышом, прежде чем залезть в горячую ванну. Ронда этого терпеть не могла. Ей было неприятно, что Ток – такая подтянутая и мускулистая и совершенно не стыдится своего тела. Она без задней мысли сбрасывала с себя одежду, как другой снимает солнечные очки. Питер был в синих плавках. Ронда надела черный купальник, но даже в нем она чувствовала себя голой и потому натянула поверх него футболку.

Горячая ванна была домашнего производства, как и все в их небольшом автономном каркасном доме, стоявшем посреди двенадцати акров земли. Границей участка служил ручей в самом конце грунтовой дороги длиной в три мили. Город не занимался ее ремонтом, так что Питеру и Ток не оставалось ничего другого, как каждую весну самим выравнивать ее. Ронда, поскольку у нее не было внедорожника, знала, что зимой или во время осенней или весенней распутицы к ним лучше не соваться.

Ток и Питер совместными усилиями построили этот дом три года назад. Здесь все было продумано до мельчайших деталей, отчего сам дом был скорее произведением искусства, чем обычным жильем. Отапливались они дровами, электричество получали от солнечных батарей или, в случае острой необходимости, бензинового генератора.

По выходным Ронда и ее отец приезжали, чтобы помочь со строительством. Вклад Ронды (помимо игр с Сьюзи и присмотра, чтобы с той ничего не случилось) состоял в замере и маркировке досок. Ронда как огня боялась любых рабочих инструментов, тех образов, что они вызывали в ее голове. Например, как она наклоняется, чтобы потрогать вращающееся лезвие настольной пилы. Или как, сорвавшись, циркулярная пила разрезает ей бедро. Как же легко можно истечь кровью до смерти! Как легко получить увечье на всю жизнь, как это когда-то случилось с ее отцом.

– Для этого достаточно одной секунды, – бывало, говорил Клем, рассказывая свою историю.

Ронда знала историю его несчастного случая наизусть. За эти годы она слышала не только его версию, но и версию Агги, Дэниэла и Дейва Ланкастера. Дейв тогда был хозяином той лесопилки, а также приходился Агги дядей. Клем и Дэниэл, еще учась в школе, подрабатывали у него. Они умели буквально все – начиная с резки бревен до поставки заказчикам готовых столярных изделий. Окончив школу, оба пришли работать на лесопилку на полный рабочий день. В то самое лето Агги Ланкастер, тоже окончившая школу, приехала из Мэриленда, чтобы поработать у дяди. Именно в конце того лета Клем лишился двух пальцев.

Когда Дейв – обычно после нескольких банок пива на семейном барбекю – рассказывал эту историю, он неизменно клялся, что никакой это не несчастный случай.

– Дэниэл напал на Клема, – утверждал он. – Он нарочно толкнул его.

Дэниэл же утверждал, что не помнит, как это произошло: в одну секунду он был рядом с Клемом, помогая ему направить тсугу в пилу, а в следующую очнулся на бетонном полу, весь забрызганный кровью своего друга.

Всякий раз, услышав версию Дейва, Клем качал головой.

– Это был припадок, – говорил он. – Дэниэл потерял сознание и, падая, задел меня.