Остров. Проект «Робинзон»

— Ты знаешь, — коленки, наконец, перестали предательски дрожать, и я встал на ноги. — Есть мнение, что если посылка начнёт вскрываться самостоятельно, то у нас появятся серьёзные проблемы. И вообще, давай сначала купол с дерева снимем, а то ветер усилится ненароком, и сотню квадратов отличнейшего парашютного шёлка унесёт нафиг. Это будет зря…

Даше пришлось отстрелить ещё пару веток, и вот уже белый купол медленно опустился на землю, повиснув на мелких деревьях и кустарнике. Под него немедленно залез Бегемот и принялся там активно носиться, ещё раз подтверждая тезис о том, что все коты одинаковы, независимо от размеров и уровня интеллекта. Мы же аккуратно обрезали и свернули стропы. Свернуть сам парашют оказалось заметно сложнее — диаметр купола был метров десять, а вокруг отнюдь не ровная взлётно-посадочная полоса военного аэродрома. Тем не менее, мы победили, и свёрнутая ткань исчезла в глубине рюкзака, к немалому огорчению Бегемота. Мы же обступили «презент».

Ящик выглядел как… ящик. Обычный армейский оружейный ящик, в таких перевозят, обычно, всякие интересные штуки вроде снарядов, гранат и прочих серьёзных игрушек. Что нам, чёрт побери, заслали на этот раз? Выстрел к гаубице? Или противотанковую мину? Я прикинул ящик на вес — килограмм сорок будет, если не больше.

— Бег, ничего опасного не чуешь? — обратился я к нашему живому детектору, параллельно доставая КПК и проверяя ящик на всякое. Котяра только отрицательно помотал башкой. Очень, надо сказать, уверенно помотал.

Экспресс-сканирование показало, что живым объектом ящик не является, не радиоактивен, и внутри находится небольшое количество металла. Более ничего снаружи выяснить было нельзя, придётся лезть внутрь. Хорошо, что я предусмотрительно захватил гвоздодёр.

— Ну, что там? — Даша через плечо смотрела за моими манипуляциями. — Нихрена не понятно?

— Вскрытие покажет. — сообщил я и начал аккуратно отрывать крышку по периметру.

Через несколько минут мы с гвоздодёром победили, а ящик — наоборот, проиграл. Внутри нашлись: жестяная банка «Нескафе», три баночки сгущёнки, пачка овсяного печенья, пакет сухого корма для кошек «Китикет», литровая бутылка кваса незнакомой марки «Спасибо, что живой», а так же набор дайвера: гидрокостюм, пара ласт, маска и трубка. На самом дне лежал конверт.

С «Китикетом», правда, вышел конфуз. Как только Бегемот узрел злополучный пакет, он тут же зло заворчал и кинулся на него с такой яростью, что мы невольно отшатнулись. Пакет моментально был порван в мелкие клочки, а содержимое ровным слоем раскидано по окрестностям. Но рассвирепевший котяра на этом не остановился — отбежав чуть в сторону, он накинулся на ни в чём не повинную сосну, мирно росшую и никого не трогающую, и принялся полосовать её когтями — кора и щепки только брызнули в разные стороны, причём так, что я прикрыл лицо рукой, одновременно закрывая собой Дашу. И другой рукой расстёгивая кобуру «маузера»…

Однако, через минуту, доведя бедное дерево до совсем плачевного состояния, Бегемот то ли выдохся, то ли успокоился, прекратил изображать деревообрабатывающий комбайн, вернулся к нам, сел и принялся как ни в чём ни бывало умываться. Даша осторожно подошла к хвостатому, присела рядом и принялась вытаскивать щепки из шерсти, что-то тихо ему нашёптывая. Котяре, судя по всему, стало неловко за свой внезапный срыв, и он выглядел сконфуженным. Ну, насколько это вообще возможно для гигантского чёрного кота.

— Ну, с «Китикетом» разобрались. — я взял в руки банку «Нескафе». — А зачем пепельницу положили?

— Вася, ну ты что! — засмеялась подруга. — Всем известно, что это никакая не пепельница, а банка для гвоздей!

— Ну, гвозди у нас тоже есть. — я отложил банку. — Печенье свежее, не как пряник. А вот для чего набор юного водолаза? И что это за письмо?

Я аккуратно вскрыл конверт, из содержимого в нём нашлась только карта памяти, которая немедленно перекочевала в КПК. Ничего не изменилось, только в значке «Карты» появилась единичка, как будто там есть сообщение. Я открыл приложение, отмасштабировал карту и обнаружил, что в заливе, практически напротив нашей раколовки (точно, проверить надо), метрах в пятидесяти, появился вопросительный знак.

— Кажется, нам намекают, что здесь что-то есть. — я продемонстрировал соратникам карту. — И да, без гидрокостюма шанс туда доплыть не очень, вода холодная. И почему-то нам дают понять, что лезть туда нужно кому-то из нас, а не Бегемоту.

— Может, там глубоко? — вступила Даша на зыбкую почву предположений и догадок. — Или, может быть, нужны именно человеческие руки?

— Да фиг его знает. — пожал я плечами. Бегемот тоже всем видом показывал, что он не в курсах. — Хуже то, что я никогда не нырял с маской, а тут, судя по карте глубин, больше пяти метров. И хрен его знает, что там придётся делать…

— Я немного занималась дайвингом, и знаю с какой стороны трубку в рот совать. — ошарашила нас Даша, продолжая осматривать снаряжение. — Обалдеть, маска с встроенным фонариком, никогда таких не видела!

— Какое-то спорное решение. Аккум тут явно слабоват…