Остров. Проект «Робинзон»

Внутри оказался небольшой деревянный ящик, в котором нашлось с полтысячи патронов 9*39, бронебойных, шесть магазинов на тридцать патронов, ещё один снайперский прицел, на этот раз — совмещённый с лазерным целеуказателем, два подствольных фонаря и комплект батарей для питания всего этого великолепия. Я сначала не врубился — ни у «Вала», ни у «Вихря» не предусмотрено крепление подствольных обвесов, но, внимательно осмотрев комплектацию, я обнаружил и универсальные крепления в виде металлизированных хомутов, которые цеплялись просто за ствол, и всё стало на свои места.

— Интересно. — задумался я. — Просто так эти прибамбасы нам бы навряд ли стали отправлять. Вопрос, где они нам могут пригодиться? У нас ведь уже есть и «ночники», и налобные фонари, и просто ручной фонарь мощный…

— Не вижу смысла гадать. — пожала плечами подруга. — Завтра разберёмся. Главное, у нас теперь есть запас патронов.

— Это точно. — согласился я. — Много патронов — это лучше, чем мало патронов. Давай уже ужинать, у меня кишки к позвоночнику прилипли.

— Перефразируя классика, — я поднял бокал. — Коммунизм есть водопровод плюс электрификация всего дома.

— Ага! — засмеялась Даша. — И канализация!

— Но-но-но! — я замахал руками, расплескав коньяк. — Если привезти унитаз с того берега вполне реально, то вот долбить скалу под септик я точно не буду!

— Да шучу, я шучу! — подруга потянулась к столу. — Налей мне сока… А ты что, пельмени со щукой все сожрал?!

А потом мы лежали в кровати, обнявшись, и прихлёбывали крепкий чай, читая безумные рапорты с Запретного Острова, повторяя особенно забористые моменты вслух, для Бегемота, дремавшего в ногах и только иногда прядущего ушами. Лампа отбрасывала на нас круг яркого света, в печке потрескивал живой огонь, а за окном негромко шумел вечерний дождь, но его почти заглушал голос Кипелова, вещавший с ленты, на которой его никогда не было…

…

Утром я проснулся, по обыкновению, раньше всех — на часах было около восьми. Даша с Бегемотом бессовестно дрыхли, абсолютно наплевав на великие свершения, которые нас, без сомнения, ждали. Ну и ладно, подождут ещё немного, рассудил я и побрёл совершать утренний моцион. Обычная зарядка меня, почему-то, не особо взбодрила, и я решил немного пробежаться. И знаете, что я вам скажу? Бегать, будучи облачённым в бронежилет и с автоматом за спиной, даже если это сравнительно лёгкий «Вихрь» — так себе удовольствие, на троечку.

Однако, пробежка позволила мне окончательно проснуться. Немного взмыленный, я вернулся в лагерь, умылся, развёл огонь в уличном очаге и пошёл выяснять, что случилось с тестом, которое Даша ставила вчера вечером. Результат меня вполне удовлетворил: несмотря на то, что найденные нами дрожжи были, откровенно говоря, так себе, за ночь они вполне неплохо поработали, и тесто в тазике уже готовилось к мировой экспансии.

Я обмял липкую, пахучую субстанцию, разом поставив крест на её милитаристских планах, выволок наружу, где меня уже ждали две разогретые сковороды, и приступил к жарке пышных, маслянистых оладушек.

Теста было много, и гора выпечки получилась заметно больше, чем вчерашние блины. Но это — совершенно не проблема, как немедленно дал понять Бегемот, проснувшийся и выползший проконтролировать, что здесь, собственно, происходит. Котяра сожрал пяток оладьев на пробу, полностью одобрил и умотал на разведку. Я же подхватил блюдо и, стараясь не потерять готовые изделия (посуда была явно перегружена), осторожно потащил всё это в дом.

— Ну как, опять деревня снилась? — спросил я у Даши, которая немедленно заворочалась, стоило мне накрыть «поляну» к завтраку.

— Неа. — сонно пробормотала подруга. — Общага снилась. Я нажарила оладушки, а обкуренные соседи их стащили и сожрали…

— Ну, надеюсь, сюда эти персонажи не доберутся. — засмеялся я. — А если и доберутся, у нас найдётся, чем их встретить. Давай уже, просыпайся, а то всё остынет.

— Ух ты! — девушка приняла вертикальное положение и узрела, наконец, гору оладьев. — Вася, этак ты меня разбалуешь в конец! Вчера блины, сегодня — оладушки… А завтра что? Круассаны с заварным кремом?

— Ну, ты не борзей совсем-то. — отрезал я. — Максимум — со сгущенкой.

Даша засмеялась, выбралась из кровати, накинула дождевик, перевязь с кобурой и помчалась на улицу. Я задумчиво посмотрел ей вслед, включил самовар, подхватил баночки с мёдом и найденным вчера в заначке клубничным вареньем, и тоже пошёл наружу, к очагу — сладости засахарились, и я решил их растопить. Как раз успею.

Вернулся Бегемот, притащивший, по привычке, жирную утку. Доложился, что на вверенной территории происшествий нет, и принялся трескать оладьи. С икрой. Кабачковой — как ни странно, котяра предпочёл именно её, презрев мясо, рыбу и икру красную. Видимо, не всё мы знаем о братьях наших меньших, не всё. Хотя, касательно Бегемота, эпитет «меньший» к нему подходил слабо. Даже, я бы сказал, откровенно хреновенько подходил…