Остров. Проект «Робинзон»

— Как неожиданно. — Даша принялась водить лучом фонаря по сторонам, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы нам помочь. — Видимо, придётся идти за ломом. Настало его время…

— Ну да. Благо, здесь замок хлипенький совсем, да и петли не вызывают доверия. — система защиты действительно не шла ни в какое сравнение с той, что была в пещере. Замок был небольшой, с тонкой дужкой, и изрядно проржавевший. Я даже хотел было попробовать сбить его топором, но в последний момент пожалел инструмент. Не для того я его точил, в конце-то концов.

— Зря ходил. — сообщила мне подруга, помахивая перед моим носом старым ржавым ключом, когда я вернулся с ломом в руках. — Висел за карнизом на гвоздике, представляешь?

— Ну блин. — я прислонил внезапно ставшим бесполезным инструмент к стене. — Давай открывать?

— Давай. — Даша с победным видом вставила ключ в замок и повернула. Тот совершил пол-оборота и наглухо встал. Дальнейшие попытки каких-либо действий с древним механизмом ни к чему не привели: замок намертво заклинило. Пришлось браться за лом, внезапно снова ставший полезным. Буквально через минуту упрямая конструкция сдалась.

— Против лома нет приёма, как известно. — я взялся за ручку. — Пошли?

— Погоди. Давай так: я открываю, а ты стоишь с обрезом наизготовку, дабы подстрелить неведомую хтонь, которая, предположительно, оттуда выскочит.

— Бегемот вроде спокоен… Но ты права, осторожность не помешает.

Сказано — сделано. Я положил фонарик так, чтобы он нормально освещал дверь и то, что окажется за ней, и встал напротив с обрезом наизготовку. Даша заняла позицию слева от двери, и по моей команде со всей дури потянула за ручку. Дверь с жутким скрипом, но неожиданно легко, распахнулась настежь.

— Фуууу! — подруга скривилась. — Ну и вонища! Там что, кто-то сдох?

— Не знаю. — от чудовищного запаха у меня, казалось, в глазах потемнело. Впрочем, оружие я не опустил. — Если там что-то и было, жрало оно, судя по запаху, сюстрёмминг. Посвети, что ли…

Морщась от лютой вони, я заглянул за дверь. Даша вполне профессионально пробежалась лучом фонаря по помещению. На первый взгляд, кроме запаха, никаких опасностей видно не было. Я осторожно вошёл внутрь, с любопытством осматриваясь.

Погребок оказался не таким уж и маленьким — где-то метров шесть на шесть. Стены выложены кирпичом, закругляющийся свод — бетонный, как и лестница, идущая вниз метра на полтора. Пол, правда, земляной, но сухой и чистый. Справа у стены находились стеллажи, заставленные банками, бутылками и коробками, у левой стены стоял ряд деревянных бочек. У дальней стены находились какие-то здоровые ящики и закрытый шкаф, а по центру помещения размещались отсеки, предназначавшиеся, видимо, для картошки и других корнеплодов, судя по мумифицированным останкам на дне. Никаких монстров, совершающих с сюстрёммингом противоестественные действия, в поле зрения не нашлось.

— Бег, ты тут ничего опасного не чуешь? — спросил я и понял всю тупость ситуации.

— Мяяу-мя! — категорично заявил Бегемот снаружи, мол, чего я тут только не чую! И ещё бы сто лет не чуял!

— Да, на котейку надежды нет, он сюда не полезет. — Даша закашлялась. — Да и мне как-то не очень, честно говоря. Давай быстро тащить отсюда всё полезное и валить, а то тебе, боюсь, придётся тащить и меня.

— Да ладно, я уже привыкать начал. Всего лишь испорченные продукты. Но давай осматриваться, действительно.

Осмотр мы начали со стеллажей. Наполнение погреба, в целом, выглядело вполне обычным: куча разнокалиберных стеклянных банок с закрутками — естественно, полностью испорченными. Банки либо вздулись, либо полопались, и содержимое их выглядело, прямо скажем, не очень аппетитно. Впрочем, нашлись две здоровые банки мёда, который, хоть и засахарился вусмерть, всё-таки не имеет срока годности. Нашёлся и воск в брикетах, и восковые свечи, явно самопальные, и два керосиновых фонаря «летучая мышь», и запас керосина к ним в жестяных банках. В рассохшихся картонных коробках нашлась огромная куча консерв — судя по сохранившимся кое-где этикеткам — самых разнообразных, от тушёнки до консервированной кукурузы. Естественно, все банки были вздуты либо взорваны, и в пищу, понятное дело, не годились. Так же на полках громоздилось несколько здоровенных бутылей, наполовину наполненных мутной жижей. Я уже понял, что это было, но всё же вынул пробку из одной из них и аккуратно понюхал. Запах отборнейшей сивухи перебил даже то, что висело в погребе. Прокашлявшись, я заткнул бутылку обратно.

— Что, самогон посредственный? — со смехом спросила подруга.

— Весьма. — согласился я. — Впрочем, спирт там, за давностью лет, выветрился, и остались только концентрированные сивушные масла. А вот бутыли в хозяйстве пригодятся. Если удастся их отмыть, конечно… А это что у нас?

Под стеллажом стояли несколько ящиков до боли знакомого вида. И наполнения. Я нагнулся и вынул из одного из ящиков бутылку. Вгляделся в выцветшую этикетку, засмеялся, показал подруге.

— Водка? Финская? Это сколько же ей лет? Она не испортилась? — обрушился на меня град вопросов.