Ми Чжа прикрыла рот тыльной стороной ладони, а я прижала Мин Ли к груди. Страшно было подумать, что война придет на наш остров.
— Что же делать? — спросила Ми Чжа дрожащим голосом.
— А что тут сделаешь, — вздохнул первый рабочий и почесал подбородок. — Еще повезло, что вас здесь не было три месяца назад…
— Японцы собирались вывезти всех женщин на материк, а оставшихся мужчин задействовать в боях…
— А потом американцы стали нас бомбить…
— Они бомбили Чеджудо? — Я немедленно встревожилась за родных.
— Ну да, и подводные лодки США стоят недалеко отсюда, — сказал первый рабочий.
— Они потопили «Ковамару», — добавил второй.
— Но это же пассажирское судно! — воскликнула Ми Чжа.
— Ну да, так и есть. Несколько сот человек с острова погибло.
— А теперь японцы хотят, чтобы каждый житель Чеджудо помогал им сражаться с американцами, когда те высадятся…
— Каждый житель Чеджудо!.. — повторила Ми Чжа.
— Езжайте по домам, — посоветовал второй рабочий, — и надейтесь на лучшее.
Мне больно было расставаться с Ми Чжа и ее сыном, а от страшных новостей стало еще хуже, ведь она же возвращалась в городской дом мужа, а Чеджу наверняка первым пострадает при вторжении. Ми Чжа сильно побледнела: похоже, ее терзали те же опасения. Ё Чхан почувствовал нервозность матери и принялся громко плакать. Поэтому мы поскорее наняли мальчишек-носильщиков в помощь, чтобы справиться с вещами. Как только паренек, нанятый Ми Чжа, сложил в тележку ее покупки, подруга повернулась ко мне:
— Надеюсь, скоро увидимся.
— Конечно увидимся, — пообещала я, хотя вовсе не была в этом уверена.
Потом я погладила щеку Ё Чхана, Ми Чжа положила ладонь на макушку Мин Ли, и мы долго стояли рядом.
— Пусть даже мы в разлуке, — сказала Ми Чжа, — мы всегда будем вместе.
Она сунула мне в руку сложенный листок бумаги. Я развернула его и увидела непонятную надпись.
— Перед тем, как мы уехали во Владивосток, свекор дал мне адрес нашего дома на тот случай, если со мной что-нибудь случится, — сказала она. — Возьми его. Надеюсь, ты однажды приедешь ко мне в гости. — Потом она жестом велела мальчику трогаться и пошла за ним сквозь толпы солдат. Я глядела вслед подруге, пока она не скрылась из виду. Ми Чжа ни разу не оглянулась.
Мы ехали в Хадо на грузовике, и с каждым новым поворотом дороги становилось заметно, насколько все изменилось. Остров словно превратился в крепость. На каждом поле и каждом холме стояли лагерем солдаты. Я заметила, что у основания древних сигнальных башен на вершине
Когда я приехала домой, от страхов за будущее острова меня отвлекла личная боль: оказалось, что сестренка зимой умерла — от простуды, как мне сказали. О первом и втором братьях отец тоже ничего не слыхал. Но мне некогда было особенно горевать, поскольку отец, бабушка и третий брат были счастливы увидеть мою малышку. И До Сэн очень обрадовалась внучке. Увидев нас, она произнесла народную пословицу: «Когда рождается девочка, у тебя праздник. Когда рождается мальчик, тебя словно пнули в бок». Она повесила на переднюю дверь сосновые ветки, перевитые золоченым шнуром, чтобы сообщить соседям радостную весть: я родила дочь, которая в будущем поможет кормить семью. Ю Ри тоже сияла, но я не собиралась оставлять ее с Мин Ли наедине. Нарочно она не причинит малышке вреда, но и обращаться с младенцем достаточно осторожно не сумеет.
Больше всего я хотела увидеть мужа, но его не было дома. Чжун Бу вернулся из Японии живой и здоровый, и его сразу наняли преподавать в начальной школе в Пукчхоне, примерно в шестнадцати километрах от Хадо. Он сейчас находился там, обустраивал для нас новое жилье. Я хотела сразу же идти к нему, но До Сэн возразила: они с сыном договорились, что я помогу ей убрать урожай сладкого картофеля, а в начале сентября, когда начнутся занятия, отправлюсь к мужу. До тех пор нужно было заново привыкать к жизни в Хадо.