Остров с призраками

Смешная история про растяпу браконьера ребятам очень понравилась. А нечего невинных животных ловить, да ещё с топором! Самого бы этого Колю Палого обухом по голове, чтобы поумнел… Ребята в восторге захохотали.

Лошадь запрядала ушами и прибавила шаг, косясь лиловым глазом на ездоков.

Вовчик спрыгнул с телеги и ухарски исполнил дикарский танец, показывая как ему весело. Витька поднялся и, сидя, заколотил себя в грудь кулаками, улюлюкая на весь лес:

– У-лю-лю-лю-лю!

Пельмень, не отставая от своих дружков, небрежно перехватил вожжи в одну руку, а другой залихватски свистнул, сложив средний и большой пальцы в кольцо. Даже суровый Петрович, повидавший всякое, поддался общему азарту – захлопал в ладоши, да так громко, что где-то далеко-далеко отозвалось раскатистое эхо.

И тут произошло непредвиденное: Сивка то ли перепугалась такого необычного шума, то ли проголодалась и заторопилась домой пожевать пахучего сена, только она вдруг поскакала галопом, задрав хвост, так, как, наверное, не бегала с самого детства, когда числилась ещё жеребёнком.

Пельмень от неожиданности выронил вожжи и кувыркнулся на спину, Витька успел испуганно вцепиться в край телеги, а лесник, покачнувшись, только и смог удивлённо воскликнуть:

– Ты гляди-ко! Ожила!

Вовчик перестал кривляться и застыл посреди дороги, в растерянности вылупив и без того увеличенные линзами глаза. Потом спохватился и со всех ног кинулся догонять, выкрикивая:

– Эй, вы куда! Стойте! Меня забыли!

Но Сивка, по-видимому, наслушавшись про своего сказочного собрата, неслась намного быстрее, и в скором времени Вовчик остался далеко позади.

Лесник изловчился и, ухватив вожжи, натянул. Сивка, роняя изо рта пену, заплясала на месте, пару раз поднялась на дыбки и с неохотой перешла на нормальный шаг, а потом и совсем остановилась, дрожа и тяжело вздымая боками.

– Ну что ты, милая, что? – стал уговаривать её Петрович. – Чего ж ты, глупая, испугалась?

И лошадь постепенно успокоилась, даже от стыда за своё недостойное поведение перед гостями прикрыла глаза.

На узкой дороге развернуться было негде, а задом сдавать Сивка не умела или не хотела – пришлось ждать, пока Вовчик дойдёт своими ногами. Минут через двадцать шаткой походкой появился и сам запалённый танцор и ничком повалился в телегу, не проронив ни слова, будто Витька с Пельменем и Петрович были виноваты в том, что лошадь не стала его ждать, а убежала. Может, она до поры до времени нарочно притворялась, что не умеет бегать, чтобы в один прекрасный момент, когда соберётся побольше народу, и показать свою удаль. А сегодня как раз такой прекрасный момент и наступил, по её мнению. Кто может знать, что у лошади на уме!

5

Лесную сторожку за деревьями было не видно: ехали, ехали, потом повернули с дороги (как ребятам показалось, в самую чащу, где заблудиться для городского жителя ничего не стоило) и неожиданно за кустами, будто по волшебству, появился маленький домик со старой грушей в крошечном огородике. Срубленный из сосновых брёвен домик, снаружи почерневший от дождей и времени, больше был похож не на жилище такого геройского лесника, как Петрович, а на избушку Бабы-Яги, если к ней приделать курьи ножки.

Витька с любопытством поглядел на крышу, надеясь увидеть там жестяного петуха, но, к его удивлению, конёк украшал флюгер, выполненный по современному – в виде самолёта, у которого на ветру крутились три пропеллера.

Дворик был огорожен жердями, чтобы по нему свободно не разгуливали лоси и кабаны: одни – любители Сивкиного сена, другие – поковыряться в огороде.

– А если медведь придёт? – спросил Витька и сам ответил: – Он все жерди, словно спички, переломает!

– Ну, брат, тут уж ничего не поделаешь, – развёл руками Петрович. – Не буду же я из-за него железный забор городить. Да и не водятся они здесь…

– А если медведь припрётся, – воинственно заявил Пельмень, выставив свой знаменитый живот, – будем отстреливаться!

– Дельный совет, – не стал спорить с ним Петрович.

Витьке, которому доводилось близко видеть зверей только в передвижном зоопарке ( где прямо у него на глазах с голоду околела тощая облезлая лиса), не верилось, что если бы не изгородь, то самые настоящие вольные звери могли бы так близко подходить к дому, что им ничего не стоило бы заглянуть в окно – поинтересоваться, чем там занимается хозяин.

– Дядя Иван, – спросил Витька, желая выяснить взволновавший его вопрос, – а вот другая… мелкая живность, она ведь запросто может проникнуть сквозь такую дырявую ограду?

– Они и проникают, – подтвердил Петрович.

– И что… прямо в окна заглядывают? – Витька вытаращил свои в крапинку глаза и затаил дыхание.

– Бывает и в окна.

– Вот это да!

– Но больше, конечно, на огород целятся…

– Чтоб чем-нибудь вкусненьким поживиться! – встрял в разговор прожорливый Пельмень. – Уж я-то их знаю!

Витька хотел было Пельменя осадить, чтобы помалкивал, когда разговаривают два уважаемых человека, но тут его осенила одна мысль, и он, хитро поглядывая на этот жиртрест, самым добреньким голосом полюбопытствовал: