Остров тайн

На баке — матрос. Сидит, прислонившись к мачте, на раскладном стуле… Жует жвачку. Через плечо — автомат… Сколько часовых? Не больше двух, наверно… Интересно, когда у них происходит смена?

— Что ж, Максимыч, как стемнеет — рискнем?

— Почему «рискнем»?.. Вышвырнем за борт — и все!

Максимыч, прижимаясь к стене, выглядывает из пещеры: выбраться отсюда — пустяк; до «Бриза» вплавь — минуты четыре, пять… Волнение — самый раз: плыть не помешает, а поможет подобраться незаметно… Кажись — полный порядок… Постой, постой!.. Согнувшись, перешел на другую сторону, снова выглянул: да, это самое место и есть!.. Боцман тихо свистнул.

— В чем дело, старина?

— Боюсь, капитан, придется сперва дорогу расчищать.

— В каком смысле?

— Я здесь выплыл… И тут, под скалами…

— Степан Максимович, неужели Левиафан вас потревожил?

— Левиафан?..

— Да, мой шестирукий друг.

— Это ваш друг? Гм!.. — правая бровь Максимыча поднялась вертикально. — Наоборот: помог… отогнал моторку. Без него — был бы мне каюк.

— Простите, товарищи, но я ничего не понимаю! Старина, о чем это ты?

По обыкновению скупо, в нескольких словах Максимыч рассказал, как внезапно появившийся осьминог обратил в бегство моторную лодку с преследователями.

Ребята обступили Стожарцева:

— Ермоген Аркадьевич, так это Левиафан спас Максимыча?.. Он ваш друг?

— Почему вы сказали «шестирукий»? Разве такие осьминоги бывают?

— С Левиафаном мы знакомы давно… Я здесь люблю купаться, а в свое время приходил сюда каждое утро. Однажды во время отлива я нашел между камней маленького осьминога; он, по-видимому, чудом спасся из пасти акулы: все тело — в глубоких ранах, двух щупальцев недоставало… Мне стало жаль малыша. На дне пещеры — а она где-то соединяется с океаном — я устроил лазарет… Порою мне казалось, что мои старания напрасны, но Левиафан выжил… Кстати, тогда я впервые испробовал чудесные свойства атриплекс лонгифолии… Малыш долго не мог двигаться, кормить его приходилось из рук. Но постепенно жизнь брала свое, Левиафан окреп. Полученные раны все же сказались: откушенные щупальца так полностью и не регенерировали… И вот наступил день, когда я счел возможным выписать его из лазарета! Не скажу, чтобы мне легко было с ним расставаться — я к нему привык… Но Левиафан оказался верным другом — он поселился здесь же, вон под той белой скалой, что справа от пещеры… Я часто приношу ему лакомства, он охотно берет их. Теперь он богатырь — щупальца его в размахе достигают четырех саженей.

— И вы с ним друзья?

— Настоящие. Он полностью отплатил за свое спасение — в свою очередь также спас мне жизнь…

— Как это было? Расскажите!

— Извольте. Как-то раз я здесь купался. Лежа на воде, обдумывал свою очередную работу и, размечтавшись, не заметил грозящей опасности. Но Левиафан не дремал: он выбросил щупальце и в одной сажени от меня перехватил меч-рыбу. В ней было не менее двух аршин, и она с легкостью пронзила бы меня насквозь. Поэтому рассказ Степана Максимовича меня не удивил: Левиафан никогда не тронет человека, напротив — он будет его защищать. А лодку он принял за врага и немедленно бросился на нее!..

* * *

Они идут уже час сорок минут. Повторяется то же, что вчера, только сегодня Годфри абсолютно убежден, что ни разу не отрывались от правой стены, неукоснительно следовали всем ее изгибам… Лаборатории же не нашли!.. Пожалуй, этого и следовало ожидать: русские здесь что-нибудь изменили… Может быть, и вовсе убрали ее отсюда, перевели куда-нибудь… Хотя едва ли… Недавно здесь жгли костер — пепел был еще теплый…

Клайд опасливо оглянулся. Из-за каждого угла, каждого камня можно ждать выстрела!.. Но поворот следует за поворотом, галерея за галереей… Нигде никого, никаких следов, ни одного звука… Только гулкое эхо шагов, хриплое дыхание Кента. Он уже третий или четвертый раз глотает свои пилюли… А может, русские за спиной, следуют за ними?.. Клайда передернуло.

Вот и круглый зал. Отряд остановился, матросы уселись на камнях, закурили… Нужно что-то делать!

— Старшина, пойдите узнайте у часовых… как там?..

Годфри отстегнул флягу. Ром приятно обжигает нутро.

Вернулся старшина:

— За время нашего отсутствия, сэр, часовые ничего не заметили… Никто не появлялся, ничего не было слышно.

— Кент, а может быть, вы что-нибудь забыли?.. Может, нужно было идти не по первой от входа галерее?

Кент не ответил, лишь слабо пожал плечами. Держась за сердце, он отрывисто дышал.

Годфри соображал: не считая входной — семь галерей… Четырнадцать сторон. По одной они прошли… Остается… тринадцать! Черт возьми!.. Э — плевать…

— Старшина! Снять часовых. Перенести сюда пулемет, прожектор, телефон. Выстроить людей!

Спокойствие вернулось. Он перехитрит русских: обойдет весь лабиринт и хоть из земли выкопает лабораторию, если только она здесь есть…

Отряд замер. Кент по-прежнему сидит, будто окружающее его не касается. Годфри хотел прикрикнуть, но махнул рукой.