Остров Тамбукту

Туземцы начали радостно кричать. Но черепаха еще не сдавалась. Даже и перевернутая на спину, она продолжала дрыгать лапами, и вода вокруг пенилась и кипела. Но и юноша не уступал, а крепко держал ее за шею и не выпускал. Другой парень изловчился и схватил ее за хвост, Это ее погубило: какие бы усилия она не делала, сколько бы не билась, она уже не могла вырваться. Остальные охотники быстро поставили рядом две пироги, связали их бортами, для устойчивости положили несколько весел, затем привязали к пирогам черепаху и с радостными криками тронулись к берегу.

Но скоро их радость была омрачена. Парень, который первым схватил черепаху за шею и обернул на спину, теперь лежал на дне одной из пирог и стонал от боли. Черепаха ободрала ему кожу своими острыми когтями. Он был ранен в правую ногу под коленом, и вырванный большой кусок мяса висел, как тряпка.

У меня не было с собой сумки с лекарствами. Я предложил Гахару отправиться на «большую пирогу» за ними, но он не согласился. Не только Гахар — никто из туземцев не осмеливался приблизиться на своей пироге к нашей яхте. Когда мы вышли на берег, я велел отнести раненого в тень, а сам сел в пирогу и отправился на яхту. Но, вернувшись с докторской сумкой, я уже не застал пария на месте, он ушел. Только Гахар и несколько человек туземцев остались охранять черепаху. Одни плясали около нее на песке, издавая дикие радостные крики, а другие вырубали колья в лесу. Из кольев они сделали в мелкой воде бухточки загородку и загнали в нее черепаху. Тут она должна была жить, как в садке, до тех пор, пока ее не зарежут и изжарят.

Я спросил Гахара, почему раненый юноша не подождал меня.

— Он боится твоего кобрая, — ответил Гахар.

Ответ моего старого друга не удивил меня. Этот парень был не первым человеком, боявшимся моих лекарств. На языке племени «кобрай» значит не только лекарство, по и колдовство. Если больному дает лекарство его друг, то это «нанай кобрай» — хорошее лекарство; но если то же самое лекарство дано врагом, то оно «уин кобрай» — нехорошее лекарство, от которого больной может даже умереть. Раз парень боялся моего лекарства, значит он считал меня своим врагом или, по крайней мере, не считал меня своим приятелем.

Я спросил старого Гахара, почему он не объяснил парню, что я ему не враг.

— Я говорил, но он не послушал и ушел.

Туземцы принесли несколько отесанных кольев, положили их рядом, покрыли их зелеными листьями и сверху развели костер. Когда огонь хорошо разгорелся, туземцы положили на него несколько гладких булыжников и покрыли их дровами. После этого они вытащили черепаху из загородки, перевернули ее на спину, схватили за хвост и потащили по песку. В тени большого дерева они отрубили ей голову каменным топором, извлекли ее из огромного панциря, нарезали мясо на куски, завернули его в зеленые листья дынного дерева и положили на раскаленные камни, а сверху засыпали жаром.

К вечеру мясо изжарилось. После захода солнца, со стороны селения долетели звуки бурума, призывавшего туземцев собираться на веселье. Они будут есть жареное мясо черепахи и веселиться всю ночь.

Получил и я мою долю черепахи — несколько кусков мяса, завернутых в листья дынного дерева — и отправился на яхту.

— Где вы пропадаете? — спросил меня капитан. Он был встревожен. Узнав, что я был на охоте на черепах, он с облегчением вздохнул и сказал: — А мы было начали вас оплакивать.

Увидев жареное мясо, Смит воскликнул:

— Прекрасно, сэр! Мясо черепахи очень вкусно. Его надо есть, пока оно еще теплое. А холодным, оно делается тверже подметки.

Смит был прав — мясо действительно оказалось очень вкусным, и мы отлично поели.

Ночью я часто просыпался от громких звуков бурума и писка дудок туземцев, которые пировали в селении.

IV

Недоверие, проявленное раненым туземцем, навело меня на мысль о племени бома. Вначале и горцы встретили меня с недоверием и страхом, а когда мне удалось рассеять страх и недоверие, я бросил их. В последнее время я все чаще и чаще думал о них. Что-то поделывают Лахо и Габон? Что думают обо мне мои друзья в горах. Ждут ли они еще меня или уж потеряли надежду на мое возвращение к ним?

Я решил явиться в условленное место и поискать их еще раз. Смит и капитан опять пожелали меня сопровождать. Мы взяли по охотничьему ружью и отправились в путь. Океан был спокоен. Пирога легко скользила по гладкой водной поверхности. В прозрачной воде шныряли большие и маленькие рыбы, на дне, ближе к берегу, виднелось бесконечное множество живых существ самых фантастических форм и окрасок — морские звезды, губки, ежи, раки и масса других животных различных цветов: красных, желтых, оранжевых, зеленых — каких только там не было! В морских глубинах жизнь была так же богата и разнообразна, как и на суше.