Остров Тасмир

— Совершенно верно, — продолжал отец, — а поэтому при таком равновесии не обнаруживается никаких электрических свойств в частице вещества. Если же такую частицу расщепить, то в одной части будет избыток первочастиц, а в другой — электрочастиц, и получится ток…

— Все это так, но все же… — начал Успенский.

— Не все же, а то же самое, — перебил его отец, — то же самое с землей и воздухом. Мы знаем по целому ряду научных данных, что земля имеет всегда избыток электрочастиц, то-есть она заряжена отрицательным электрическим током. Воздух, наоборот, заряжен положительным электрическим током. Поэтому в воздухе постоянно текут вниз к земле электрические токи, но очень слабые, которых мы не замечаем…

— Понял! — радостно вскрикнул Успенский. — Теперь, если поднять в воздух какое-либо тело, заряженное отрицательно, оно притянет к себе положительный заряд воздуха и по нему побежит вниз ток, который можно использовать для любой цели…

— Правильно! — засмеялся отец и, схватив Успенского под руку, побежал с ним вниз.

— Ну, теперь я буду ждать и себе работы, — сказал улыбаясь Рукавицын, — начнем делать модели приборов.

Внизу у «трубы» хлопнула дверь, но опять открылась, и отец нам крикнул:

— Теперь смело стройте оранжереи, я добуду вам вечное топливо! Мы изменим климат Тасмира!

IV

В первую же зиму на Тасмире отцом были придуманы особые шарообразные аппараты, заключавшие внутри систему кристаллов леонита, который здесь играл такую же роль, как в варинах, собирая и уплотняя электрическую энергию. Аппараты имели такой же вид, как и теперешние наши собиратели Грибова, только расположение шипов и игол на поверхности шаров было несколько иное.

«Собиратели Грибова» не в таком, конечно, количестве, как теперь, и на более низких железных фермах, были установлены на Тасмире и на некоторых из окружающих его островков. Собиравшийся непрерывно таким образом электрический ток воздушными проводами доставлялся на Тасмир для зарядки варин и для работы разного рода электромоторов, а также для всевозможных электропечей и электроосвещения.

По расчетам отца собиратели Грибова извлекали в один час из каждого квадратного километра атмосферы электрическую энергию, равную тремстам лошадиных сил. Теперь, при усовершенствовании аппаратов и при большей высоте ферм, каждый квадратный километр воздуха дает пятьсот лошадиных сил; а так как в настоящее время сеть собирателей Грибова, благодаря использованию всех островов охватывает пространство в тридцать квадратных километров, то Тасмир располагает огромной и притом вечной электрической энергией в пятнадцать тысяч лошадиных сил в течение каждого часа…

Но я забегаю несколько вперед. К концу зимы у нас было готово восемь собирателей Грибова, а наше жилище опять наполнилось шипением, грохотом и скрежетанием машин и станков и ударами молотов. Мы готовили фермы, на которых должны были устанавливать собиратели Грибова. На этот раз главным образом работала молодежь, и работа спорилась хорошо, так как мы все с детства привыкли правильно и целесообразно работать.

Кроме главных частей системы добывания электрической энергии из атмосферы, отец сконструировал электропечи двух типов: в виде невысоких колонок для согревания комнат, двора и оранжерей и большую плиту для приготовления пищи. Эти печи были основаны на том, что внутри металлического ящика или цилиндра устанавливались проводники определенного сопротивления, которые под действием прохождения через них определенной силы электрического тока выделяли определенное же количество теплоты.

Печь с очень высокой температурой до трех с половиной тысяч градусов была сконструирована раньше, вскоре после изобретения горелки Грибова, еще в «Крылатой фаланге». Она представляла собой выдолбленную глыбу извести, внутри которой помещаются два горизонтально лежащих стержня из угля, конец к концу. Они укреплены на специальных стойках, через которые пропускается ток. Сближая и раздвигая концы углей, получают между ними вольтову дугу, которая дает такой жар, что сваривает куски железа.

Между тем, пока шли все эти работы, наступил февраль, и первые зори опять заполыхали кровавыми отсветами по льдам и снегам. Приближалась весна, и мы уже несколько раз слышали среди немой тишины осторожные шаги белых медведей по хрупкому морозному снегу. Мы сделали небольшой прожектор с горелкой Грибова и, включая ток, внезапно освещали то или другое место снежного покрова. В резком свете иногда видно было испуганную фигуру убегающего медведя и рядом с ним его длинную черную тень. Иногда в поле освещения попадала стайка песцов, и зверки, пугливо прижимаясь к снегу и крадучись, удирали подальше.

К сожалению, у нас не было свободного времени, но мы были не прочь, особенно Успенский, поохотиться за белыми косматыми хищниками. Мясо первого убитого на Тасмире медведя было довольно вкусно, не говоря уже о копченых окороках.