Остров Таусена

- Вовсе нет. Пух, который берется непосредственно от птицы, даже убитой, более жирен и тяжел. Он называется "живым". Зачем он нам, когда мы можем набрать сколько нам нужно прямо из гнезда так называемого "мертвого" пуха? Он менее жирен, гораздо легче, а греет замечательно.

Они вышли на крыльцо, и Таусен повел их к ледяной постройке, к другому входу, в противоположном конце здания. Таусен открыл дверь. Они прошли через тамбур в большую светлую комнату. Вдоль стен стояли шкафы и висели маленькие проволочные клетки. Тут же в углу висел умывальник. На полу стояли громадные металлические банки. Посреди комнаты - очень длинный и широкий, на низких ножках, белый стол.

- Это моя лаборатория, - сказал Таусен. - Не правда ли, выглядит она очень скромно? - В тоне его прозвучало как бы смущение. - Да, на материке я бы не в таких условиях работал...

- Кто же виноват... - начал было Гущин и замолчал.

- А между тем, - продолжал вежливый хозяин, словно не заметив его реплики, - здесь производятся серьезные работы. Вот в этих шкафах - хирургические инструменты. В банках - законсервированные железы внутренней секреции. Они отлично сохраняются. Тут у меня, например, много щитовидных желез. Я ими пользуюсь, между прочим, для экспериментов над теми самыми утками, которым я обязан вашим присутствием.

- А чьи железы в банках? - спросил Гущин.

- Тюленьи и других морских зверей.

- Неужели железы млекопитающих годятся, например, для работы с птицами? удивился Гущин.

- Вполне. Гормоны желез внутренней секреции не специфичны для определенного вида. Они годятся для любого. Даже больше: есть растительные гормоны, которые можно использовать в работе и с животными и с человеком. Только на беспозвоночных животных не действуют некоторые гормоны позвоночных слишком уж далеки они друг от друга по своей организации. А сейчас, - с гордостью сказал Таусен, - я покажу вам кое-какие результаты своих экспериментов.

Он снял со стены клетку, в каких обычно держат в комнатах птиц, открыл дверцу, и небольшое животное доверчиво вылезло на подставленную им ладонь.

- Что это? Маленькая кошка? - спросил Гущин. - Я никогда не видал рогатых кошек.

Роскошные ветвистые рога украшали головку коричневого зверька.

- Вглядитесь внимательнее, - ответил Таусен, - это не кошка, а олень.

Он осторожно взял животное и посадил его обратно в проволочную квартирку. Потом взял другую клетку и, не раскрывая, показал ее гостям. В ней стоял тазик с водой.

Внезапно вода в тазике забурлила. В ней плескалось какое-то маленькое животное. Потом оно вылезло, взобралось на небольшую деревянную подставку, которая была укреплена на стенке тазика, и расположилось на ней, как бы отдыхая.

Оказалось, это был крошечный тюлень, желто-серого цвета, с буроватыми пятнами, с широкими ластами сзади и короткими ластами спереди - все как у большого тюленя.

- Знаете что, - сказал Гущин, - мне ваш тюлень напоминает японский садик. Я видел такой в Москве, в Ботаническом саду. Весь садик занимает несколько квадратных метров. В нем я видел карликовые деревья. Какой-нибудь яблоне десятки лет, а она растет в цветочном горшке, сама толщиной в палец и ростом в несколько сантиметров. Это по существу игра с природой, а не полезные растения.

В этот момент открылась дверь и вошла девочка-саамка, лет тринадцати. Она улыбнулась, поклонилась гостям и начала рассматривать их с откровенным детским любопытством. Потом подошла к клетке с оленем и приласкала крошечное животное нежным, осторожным прикосновением. Олень стоял доверчиво и смирно.

- Анна у нас ухаживает за экспериментальными животными, она очень любит их, - объяснил Таусен и обратился к девочке по-норвежски.

Она отвечала ему на том же языке.

- Вы знаете, что она говорит? - обратился он к своим гостям. - Саамы очень хотят побеседовать с вами, хотят узнать, что делается на Большой земле.

- Прекрасно! - обрадовался Гущин. - Вы будете переводчиком. Нам самим очень интересно побеседовать с ними. Уверяю вас, господин Таусен, они тоже согласятся отправиться с нами на Большую землю.

- Может быть, вы правы, - сказал Таусен. - Я и сам хочу увидеть мир, освобожденный от фашистского кошмара, и принять участие в его работе. Работать вместе с теми, кто избавил мир от ужасов фашизма. Но ведь нам не на чем отправиться, и мы не можем даже связаться с людьми, - печально добавил он.

- Господин Орнульф, - нетерпеливо воскликнул Гущин, - сходите все-таки с нами в бухту! Посмотрим судно!

- Пожалуйста, - пожав плечами, согласился Таусен. - Вы сами увидите, что нельзя рассчитывать на него.

Выйдя из лаборатории, они подошли к озеру. Над ним клубился легкий пар. Ветер рябил воду.

Таусен шел вдоль берега узкого озера. Цветков и Гущин следовали за ним. Ноги местами вязли в грязи. Не сильный на этот раз ветер дул в спину. Серые, дымчатые облака плыли низко над землей, а над ними нависли густые, плотные облачные массы. Казалось, вот-вот пойдет дождь. Идти стало легче: дорожка пошла по каменистой, твердой почве.