Остров убийц

– Зуб? – участливо спросил Артем. – Холодное заходит? У меня так тоже было, когда пломба выпала. Я…

– Вы замолчите наконец? – спросил Купельник, проглотивший свое мороженое.

– Я думал, мы встретились, чтобы поговорить.

– Не про ваши пломбы, Дергач. Принесли?

Хотелось подразнить его подольше. Спросить, например, что он имеет в виду. Непонимающе похлопать глазами. Но Артем подавил желание. Уж больно нервно вел себя следователь. Мог вскочить и уйти. Или вызвать наряд прямо на площадь. Артем не собирался ни в тюремный изолятор, ни даже в камеру предварительного заключения. Он предпочитал оставаться на свободе. С жизнью бы он еще, пожалуй, расстался, если бы понадобилось. Но не со свободой. Ее Артем ценил больше. Война научила.

Он приподнялся, достал из заднего кармана ключи с фирменным брелоком и сказал:

– Владейте.

Купельник выбросил недоеденный рожок в урну и принялся вытирать руки салфеткой.

– Доверенность где? – отрывисто спросил он. – Техпаспорт?

– Все в машине, – ответил Артем, лениво раскидывая руки по спинке лавки, как они лежали до появления следователя. – За козырьком.

– Почему сюда не принес?

– Я что, больной? Дача взятки по закону карается, как и принятие.

– Какая взятка, какая взятка? – Купельник быстро оглянулся по сторонам. – Ты думай, что говоришь, парень. Помни, с кем имеешь дело.

– Я помню, – коротко произнес Артем.

Он имел дело с подлым вымогателем, который, возможно, не его первого обирал среди бела дня. И уж точно не последнего. Такой войдет во вкус – не остановишь.

– Неси документы, – велел следователь.

– Думаешь, я стал бы с тобой мутки устраивать? – грубо спросил Артем. – Какой смысл? Чтобы через пять минут на меня наручники надели?

Купельник уставился на Артема, пытаясь прочитать его мысли. Его лысина влажно блестела от напряжения.

– Бумаги за козырьком от солнца, – повторил Артем. – Тачка твоя. Доволен? Больше у меня ничего нет. Могу быть свободен?

– Да, – обронил следователь. – Пока. Где «Ровер»?

– За кинотеатром строительный супермаркет, знаешь?

– Ну?

– Там стоянка. Машина в дальнем конце стоит.

– В дальнем от чего? – нетерпеливо спросил Купельник.

– От въезда, – сказал Артем. – Не ошибешься. Номер продиктовать?

– Я знаю номер.

– Тогда иди и возьми.

Не подозревая о том, Артем почти дословно повторил крылатую фразу спартанского царя Леонида, ответившего так на предложение Ксеркса сложить оружие и сдать Фермопилы.

Прежде чем отправиться на поиски стоянки, Купельник прицелился пальцем в грудь Артема.

– Я тебя найду, если что. И ты пожалеешь, что на свет родился.

– Давно уже жалею, – произнес Артем без улыбки. – Но жизнь на потом не отложишь.

– Ладно, ладно, нечего тут философию разводить.

Спрятав брелок, Купельник быстро пошел через площадь. Немного подождав, Артем купил себе рожок ванильного мороженого и отправился в обход кинотеатра. Взрыв застал его на середине пути. Грянуло не меньше десятка сирен одновременно. Когда Артем вместе с другими любопытными добрался до стоянки, там рвануло вторично, и «Лендровер» заполыхал, как факел. Рядом валялось и смрадно дымилось то, что еще совсем недавно являлось следователем Купельником.

– Не повезло мужику, – констатировали рядом. – Жалко.

Артем втянул в себя скользкий кусок мороженого и сказал:

– Машину жалко.

Когда подъехали пожарные, он похрустел вафельным стаканчиком, сунул руки в карманы и пошел прочь.

Глава 4. На вольные хлеба

Дом, в котором жили Ивлевы, чем-то напоминал океанский лайнер, затесавшийся среди обшарпанных буксиров с баркасами. В нем было двадцать пять этажей, тогда как вокруг торчали только панельные девятиэтажки вперемешку с хрущевками. Квартира Ивлевых находилась на самом верху. Из окна Лили открывались отличные виды на закаты, к которым она, впрочем, привыкла настолько, что совсем не замечала. Одетая в старый халат с васильками и розочками, она переписывалась в Вайбере с Алисой Щукиной, зарегистрированной под своей школьной кличкой Щука.

«Да брось, – писала Щука, – не мог Сашка. Он не такой».

«Такой», – напечатала Лиля.

«Один раз было? Или?»

«Это меняет дело?»

«Я бы с ним разок тоже не отказалась».

«Ну и трахайся с этим мудаком», – написала Лиля, сердито нажимая на клавиши.

В комнату заглянула мать, насупленная с того самого утра, когда Лиля заявилась домой с засосом на шее, все еще хмельная и перепачканная зеленым травяным соком.

– Есть иди, – сказала мать.

Лиля поспешно выключила мобильник и свесила ноги с кровати.

– Сейчас.

– Пойдем, пойдем. Остывает.

Похоже, мать начала смягчаться. В первые дни после выпускного вечера она вообще не разговаривала с Лилей и не звала ее ни завтракать, ни обедать, ни ужинать. Недели две назад произошли перемены к лучшему, но общение сводилось к коротким фразам приказного порядка. Этим вечером ее тон сделался почти как прежде.