Остров Змеиный

— Красивые здесь места, люблю, — тем временем говорит Чудесный Нацмен Соцреализму-богатырю. — Смотри: природа! Средняя полоса Всея-Руси. Родина. Родился я здесь. Незаконно родился, как и ты. Детства не было, сразу началась конспирация. В твоих глазах вопрос вижу: отец мой незаконный кто, спрашиваешь?.. Помоги мне, Макар Егорьевич, шнурки завязать на плавках… и ступай, ступай, нам поговорить надо… Тебе одному скажу по секрету: Пржевальский мой отец. Великий путешественник, генерал-лейтенант Пржевальский. Не веришь? Смотри — фас… Смотри — профиль… Похож? Похож! Смотри, на том берегу — костерок, рыбалка… Живут же люди, и никакой тебе политики. Уху едят. Запах какой, а?.. В этом озере чудовище водится — лохнесский плезиозавр. Взят под государственную охрану. Снежный человек здесь по ночам бродит, следы оставляет на пляже, сам видел. А кто он — снежный человек? Наш непосредственный предок, неандерталец. Боюсь, как бы телефонисты его не расстреляли. Люблю животный мир и наших непосредственных предков. Свою родословную надо знать, мы не Иваны, непомнящие родства… А до революции здесь тунгусский метеорит упал, прямо в озеро. На дне лежит, а водолазы найти не могут. Хороший край. Идиллия, утопия и аркадия. Рай земной. Но портят этот пейзаж турки с месхетинцами, чечены с ингушами, ханты с мансами и татары с монголами. Поволжские немцы с евреями все тут заполонили. Собрать бы их всех в теплушки да отправить в Туруханское ханство, да вот руки до всего не доходят, габота у меня адски тгудная, хочется людей гладить по головкам, а их надо бить, бить в могду безжалостно! — вдруг заговорил Чудесный Нацмен голосом Кремлевского Мечтателя.

Потом как-то по-детски беспомощно улыбнулся и повторил:

— Адски тгудная у меня габота.

«Опять брешет… — тоскливо удивляется Соцреализм — Спятил он, что ли?.. Какая-такая средняя полоса?.. Неандертальцы?.. Метеориты?.. Пржевальский?.. Где тут плезиозавры?.. Где? Разве что телефонисты подводную лодку в озеро Рица запустили…»

— Не веришь? — читает мысли Чудесный Нацмен. — Мне не веришь? Неправильно делаешь. И я прежде никому не верил, ни единому слову, а потом понял: неправильно делаю, нехорошо. Пусть люди врут, а им верить надо. Верить! Доверять! И все тогда будет правдой, как учил меня экономист Н.Ильин. Ты почему не раздеваешься? Смотри, день какой! 21-е июня, самый длинный день в году. Последний нонешний денечек. Заболел, что ли?

— Плавки не захватил.

— Здесь можно и без плавок, никто не смотрит. А хочешь, Макар Егорьевич твои плавки из Москвы самолетом доставит?

— Нету уже тех плавок. Сгорели.

— Что значит «нету»? Для ТАКОЙ партии «нету» не бывает. Если нужно — все есть. Смотри…

Чудесный Нацмен щелкнул пальцами, и на пляже опять возник шофер Макар Егорьевич, который экономисту Н.Ильину доставил в шушенскую ссылку целую телегу книг профессора Карла Фридриксонна, — возник с плавками в одной руке и с простреленной и обгоревшей амбарной книгой — в другой.

64. ЕЩЕ ОДИН ЗЛОБОДНЕВНЫЙ ВОПРОС: КТО НАПИСАЛ «ТИХИЙ ДОН»?

— Вот его плавки, — недовольно бурчит шофер Гулько Макар Егорьевич, который для экономиста Н.Ильина после гражданской войны чайник водки на пустой чайник со свистком у Сереги обменял, и показывает Чудесному Нацмену самопальные плавки с серпом и молотом на левой ягодице и со звездно-полосатым флагом — на правой.

— Это что? — удивляется плавкам Нацмен. — А, знаю! Встреча на Эльбе. А это что? — спрашивает он, показывая на обгоревшую амбарную книгу. — Тоже знаю. Это вещественное доказательство. Сжечь хотел, но не вышло — анекдоты не горят. Значит, ты коллекционируешь антисовместные анекдоты? Нет?.. Как «нет»?!.. Я же тебе объяснил — не люблю, когда обманывают! Нехорошо обманывать!

Отступать некуда, надо врать.

— Я анекдоты не коллекционирую, — отвечает богатырь Соцреализм. — Я их сам сочиняю.

Чудесный Нацмен перевернулся на спинку на подогретом песочке и стал высматривать в небесах — не пролетит ли транспортный «юнкерс» за дружественной ерманской делегацией? Но погода оставалась нелетной.

— Значит, это ты про меня анекдоты сочиняешь? — спросил он и дунул на шофера Гулько Макара Егорьевича, который после освобождения крепостных крестьян работал истопником в Симбирской гимназии при Керенском-старшем.

И Макар Егорьич опять исчез.

— А я ищу, ищу — кто это такой смелый про меня анекдоты сочиняет? И никак не могу найти. Думал — фольклор, народное творчество… Вот он где, сочинитель!

— Я не только анекдоты, — расхрабрился врать Соцреализм. — Я много всего сочиняю.

— Ну, перечисли. Может быть, я читал. Я люблю буквы читать.

— Все сразу не вспомнить. «Чугунный поток» — я написал. А еще — «Раствор». И «Краснодон» — тоже.

— Ты ври, да не завирайся, — погрозил пальцем Чудесный Нацмен. — «Краснодон» написал Фадей Александров, Первый Совместитель Союза Литераторов. Жаль, плохо врать умел. Врет и оглядывается. Я ему объясняю: «Не умеешь, не берись!» А он себе пулю в лоб.

— Я за него батальные сцены писал, — настаивает Соцреализм.

— А «Хождение по кругу» кто написал?

— Я.