Острова, не тронутые временем

На Святой Елене не особенно заботятся о памятниках. В память о погибших в 1890 году рядом с почтой на Мэйн-стрит был сооружен великолепный фонтан. Теперь он уступил место куда менее интересной электрифицированной стоянке для машин.

5 мая 1921 года, ровно через сто лет после смерти Наполеона, батарея на Лестничном Холме отметила эту дату залпом из пушек небольшого калибра. Она дала пятьдесят выстрелов в этот день и еще пятьдесят на следующий, а через четыре дня после этого весь утес с той стороны холма, что обращен к морю, сполз вниз. На этот раз обошлось без жертв, но это событие послужило напоминанием тому, что подобные катастрофы неизбежны. Геологи полагают, что, с тех пор как остров поднялся над поверхностью океана, он потерял около трети своей массы. И на этом дело, видимо, не кончится. Так что Святая Елена — не место для залпов.

Не раз и не два остров оказывался прибежищем Робинзонов. Жуан-ди-Нова Кастелло, португалец, открывший остров в 1502 году, оставил здесь несколько коз, ослов и свиней. (Жаль, что и коз тоже[98].) А через пятнадцать лет на острове появился первый поселенец. Это был португальский дворянин Фернандо Лопес; за измену и предательство палач в Гоа[99] отрезал ему правую руку, большой палец левой руки, уши и нос. Тем не менее Лопес выжил и уехал из Гоа на судне, шедшем в Лиссабон.

Корабль зашел на Святую Елену пополнить запасы свежей воды. К этому времени Фернандо Лопес пришел к выводу, что в таком виде не может предстать перед женой: он спрятался в лесу и выждал, пока судно отплывет. К счастью, матросы пожалели несчастного и оставили ему бочонок сухарей, вяленое мясо, сухую рыбу, соль и старую одежду. Они зажгли костер, от которого в дальнейшем поддерживал Лопес огонь. В прощальном письме матросы советовали Лопесу подавать сигналы проходящим судам и просить о помощи, если он будет в чем-либо нуждаться.

Корреа, португальский историк, составил живое и подробное описание приключений Лопеса. Создается впечатление, что изувеченный «Робинзон» вовсе не чувствовал себя несчастным, потому что на острове не было ни одного человека, который смотрел бы на него с отвращением или сожалением.

В то время остров был покрыт лесами. На пляж заползали черепахи. Иногда Лопесу удавалось убивать одичавших коз или свиней. Он собирал «много нежных корешков, есть которые было весьма полезно». Рыба ловилась без труда. Через некоторое время Лопес нашел камни, из которых высекал искры, так что теперь можно было уже не заботиться о поддержании огня. Жил он в пещере, которую вырыл в Храмовой Долине.

Прошел год, и у острова бросило якорь португальское судно. Лопес испугался, что его отправят обратно в Индию и бросят в тюрьму. Он убежал далеко в лес, взобрался на скалу, откуда следил за тем, как судно отчаливало от острова. Вернувшись в пещеру, «Робинзон» обнаружил запас сухарей, португальские сыры, рис и другой провиант; было приложено также и письмо, в котором говорилось, чтобы он не прятался, а просил о чем захочет у команды проходящих судов. Никто его не тронет. Это была хорошая новость для отшельника. На пляже он обнаружил захлебнувшегося морской водой петуха, которого потом выходил.

И все же Лопес по-прежнему не доверял людям. Еще долгих десять лет он скрывался в лесах, когда над скалами показывался парус. Его пещеру посетили сотни португальских моряков. В конце концов об отшельнике на Святой Елене прослышал король Жуан III, который направил ему письмо с прощением всех прегрешений и гарантией безопасного возвращения в Лиссабон.

Однако Лопес все еще колебался. И тут на острове в образе яванского мальчика-раба появился «Пятница». Мальчишка удрал с корабля. Но «Робинзон» и «Пятница» не сумели ужиться друг с другом. Когда очередное судно причалило к берегу, яванец предложил морякам показать место в лесу, где скрывался Лопес. Так он и был обнаружен. Однако португальский капитан не собирался силой везти Лопеса в Португалию и выдал ему в этом письменную гарантию. Лопес обещал в свою очередь не скрываться более в лесу от моряков.

Наконец настал день, когда Лопес принял великое для себя решение вернуться на родину. В Португалии он был принят королем и королевой, потом отправился в Рим исповедоваться в грехах и имел здесь аудиенцию с Папой. Когда Папа спросил о самом большом его желании, Лопес ответил:

— Я хотел бы вернуться к мирному уединению Святой Елены, но боюсь, что король откажет мне в этом.

Благодаря поддержке Папы Лопес вскоре вернулся на остров. На этот раз он обосновался здесь более комфортабельно. «Он показывался на глаза и даже беседовал с моряками, те снабжали его семенами и растениями, — сообщает Корреа. — Он посадил много тыкв, гранатовых деревьев и пальм. Держал уток, кур, свиней и коз с козлятами, причем животные быстро размножались и дичали в лесах».

Лопес умер в 1545 году, прожив в одинокой долине, на месте теперешнего Джемстауна, почти тридцать лет. Одиночество устраивало его и позволило примириться с физическими недостатками, которые стали бы, наверное, проклятием всей его жизни.