Островитяния. Том первый

— Мы устроены проще, и наша цивилизация дает человеку больше уверенности в себе, — сказал Дорн с расстановкой.

Что можно было на это ответить?

— Греки и варвары — не так ли? — заметил я.

— Скорее, греки и римляне. Но мы — не греки. Вспомни «Республику» Платона. Они верили в законы и в сильную власть, направляющую действия каждого. Впрочем, есть одна вещь, для которой все это не имеет никакого значения, — это наша дружба.

— Кажется, это единственное, на что можно положиться.

— Да, можно.

Ответа и не требовалось, настолько сильно и весомо прозвучали эти слова. Мы оба долго молчали…

— Интересно, что ты подумал о Дорне, когда понял, что она заранее рассчитывала на двухдневное плавание? — сказал Дорн. — Тоже, наверное, показалось странным? Тогда, за ужином, все всё поняли. Она знала, что за день вам не обернуться.

Я покраснел до корней волос, но Дорн в этот момент носком подталкивал поленья к центру очага.

— Да, она знала, — ответил я, — и сказала мне про это вскоре после того, как мы отплыли.

— Но не до тех пор, пока вы не успели отплыть достаточно далеко, в этом я уверен.

— Во время завтрака, но начался отлив, и можно было вернуться.

— Но стоял штиль.

— «Болотной Утке» не нужен сильный ветер.

— Я не виню Дорну. И тебе не нужно ее защищать.

— Если уж винить, то скорее меня. Я не хотел возвращаться. А она дала повод.

Я наполовину солгал: Дорна и не предлагала вернуться.

— И тебя я не виню тоже. Просто спросил насчет странностей. Можешь ничего не объяснять.

— У меня на душе неспокойно. Дома это посчитали бы дикой выходкой, но ведь здесь — не Америка.

— Я знаю, что подумали бы в Америке.

— Дорна сказала, что и здесь есть люди, которым это не понравится.

— Когда она это сказала?

— Сегодня.

— Разное бывает, — ответил Дорн. — Многое зависит и от самих «беглецов». Полагаю, ты решил, что в Островитянии это принято, потому что иначе Дорна не взяла бы тебя с собой?

Он взглянул на меня, словно желая, чтобы я подтвердил его догадку, но я не мог этого сделать.

— У меня не было определенного решения. Я принимал ситуацию такой, какая она есть.

— Ты вполне мог бы предложить вернуться — в такой форме, чтобы Дорна не обиделась, решив, что поступает предосудительно.

— Скорее всего, я даже не подумал об этом.

Дорн возился с поленьями.

— Лучше бы она этого не делала, — сказал он, сильным пинком загнав полено вглубь очага, — но теперь мое мнение ничего не изменит.

Пламя снова задышало жаром мне в лицо. Вопросы, один за другим, готовы были сорваться с губ; внести ясность казалось жизненно необходимым. Но Дорн опередил меня.

— Джон, я забочусь о тебе больше, чем кто бы то ни был здесь. Давай прекратим этот разговор. Ни ты, ни Дорна не виноваты.

— Я не виню ее.

— Не вини и себя.

— Мне не в чем себя винить.

Дорн коротко рассмеялся, но лицо его было мрачно. Его слова отозвались во мне радостно и больно.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

11

СОМСЫ. ГОРОД

По совету Дорна, я предполагал навестить Сомсов в их провинции, в Лории, на обратном пути в Город. К вечеру третьего дня, когда солнце уже садилось, я подъехал к «каменным воротам с вырезанными на них двумя волчьими головами», о которых рассказывал Дорн. В прохладном осеннем воздухе повсюду поднимались, змеясь, струйки дыма — горели опавшие листья.

Когда мы проезжали через ворота, Фэк ускорил шаг. Ровная, ухоженная дорога, петляя, уходила в густые заросли молодых елей.

Из-за елей перед нами — так резко, что Фэк испуганно шарахнулся в сторону, — выступили двое — мужчина и женщина. Ярко-красные лучи солнца пробивались сквозь темную зелень деревьев. На ее фоне фигуры незнакомцев выделялись так живо и ярко, что казались нереальными. Мужчина, черноволосый, молодой, приятной внешности, был в желтой рубахе и пестрой расстегнутой куртке, у женщины, тоже молодой, волосы с золотистым отливом были заплетены в косу; на лицах у обоих играл яркий румянец.

Я натянул поводья и назвал свое имя. С минуту незнакомцы молчали, пристально глядя на меня. Потом юноша резко подошел ко мне и отрывисто произнес:

— Сомс!

— Брома, — так же отрывисто сказала девушка.

— Мы ждали вас завтра утром, — добавил Сомс. — Дорн известил нас о вашем приезде. Наш дом — ваш дом.

Теперь я вполне понимал значение этих слов и поблагодарил Сомса.

— Вы застали нас врасплох, — рассмеялся юноша. — Эти маленькие лошадки Дорнов двигаются неслышно, как кошки. А мы гуляли по лесу.

Меня наш взаимный испуг тоже позабавил. Брома, подойдя поближе, широко улыбнулась, обнажив ряд ровных белых зубов. Она была еще моложе меня, лет двадцати с небольшим, — жена Сомса.

— Вы, наверное, хотите отдохнуть с дороги, Ланг? — спросил Сомс. — Вы ведь уже три дня в пути, не так ли? Дом близко. Так что поезжайте прямо туда. А мы постараемся поскорее вернуться.