Островская быль

– Рад слышать тебя, Гельмут. Если не ожидал застать, зачем звонишь? – в тон ему ответил Шрауф, признаться, обрадованный возможностью поболтать в этот поздний час ни о чём, с большим любителем потрепаться Гельмутом.

– Так, я ничем на рисковал. Ночь длинная. Заняться мне особо нечем, – продолжал балагурить лётчик, пояснив: – Я, видишь ли, сегодня дежурю по аэродрому…

– Надо же, какое совпадение! – удивился Шрауф. – И у меня, как видишь, ночное дежурство.

– Выходит, мы с тобой оба при исполнении, – констатировал Краух и, посерьёзнев, сказал. – А, вообще-то, я звоню по делу.

– Я весь – внимание. – Приготовился выслушать приятеля Ольгерд. – Дело-то, хоть, стоящее?

– Это уж тебе решать, – уклончиво ответил капитан люфтваффе. – Четверть часа назад приземлился

*Унтерштурмфюрер – звание в СС, соответствующее званию лейтенанта в вермахте.

транспортник из Витебска. Командир божится, что километрах в десяти-пятнадцати восточнее Острова заприметил в лесном массиве костёр.

Шрауф насторожился. Если пилоту не померещилось, тут есть, о чём задуматься. Идёт война. Кому взбредёт в голову, разводить огонь посреди леса, да ещё ночью? Обыватели предпочитали в тёмное время суток сидеть по домам и носа за порог не высовывать. Охотники, если таковые где-то ещё и промышляли, тоже вряд ли бы отважились на ночёвку в лесу у костерка. Поэтому, первое и самое очевидное из того, что приходило на ум: костёр разведён партизанам. Зачем? Это уже второй вопрос, но сам факт…

– Ошибки быть не может? – на всякий случай уточнил Шрауф.

– Исключено, – возразил Гельмут. – Штурман уверен. Шли на полутора тысячах… Да ты сам прикинь. Ночь. От Витебска до Пскова всё черным-черно…

Действительно, мысленно согласился с приятелем гестаповец, мельком глянув на часы. Сейчас двадцать три сорок шесть. Даже если предположить, самолёт пролетал над тем районом час назад, там уже была тьма египетская.

– Полагаешь, мог это быть сигнальный костёр? – спросил он у Крауха.

– Сомнительно, – неуверенно произнёс тот. – Обычно, их три или пять. Хотя, чёрт его знает.

– Можешь дать координаты?

– С погрешностью плюс-минус восемьсот метров. Устроит?

– Ещё как устроит. Диктуй.

Шрауф записал координаты и распрощался с Краухом, не забыв напоследок поблагодарить за сигнал. Затем направил свет настольной лампы на карту, висевшую на стене, и с минуту её изучал. После чего опять взялся за трубку и набрал нужный номер.

– Слушаю, – после нескольких нескончаемо долгих гудков ответил на том конце провода сонный голос Рененкапмфа – начальника псковского гестапо.

– Прошу прощения, господин штандартенфюрер*… – попытался, было, извиниться Шрауф за звонок в неурочный час.

– Оставьте реверансы для дам, Ольгерд, – узнав подчинённого по голосу, пресёк его изъявления вежливости Рененкампф и, по-видимому, окончательно проснувшись, сухо предложил. – Переходите к делу. Сомневаюсь, что вы звоните с единственной целью – пожелать мне доброй ночи.

Шрауф подробнейше поведал о рассказе приятеля из люфтваффе.

– Выяснили, где это было? – деловито поинтересовался шеф.

– В районе деревни Маршевицы, – последовал лаконичный ответ.

*Штандартенфюрер – звание в СС, соответствующее званию полковника в вермахте.

Повисла пауза. Рененкампф, по всей видимости, напряжённо обдумывал услышанное. Ольгерд прекрасно понимал ход мыслей своего начальника. С одной стороны, костёр в ночном лесу мог не значить ровным счётом ничего, с другой, очень многое…

– Это в тридцати километрах от Острова по грунтовой дороге. Территория подконтрольная партизанам расположена намного восточнее, – поспешил отчитаться Шрауф, не дожидаясь неизбежных уточняющих вопросов, которые всё равно последовали бы.

– То есть, отсюда что-то около восьмидесяти-восьмидесяти пяти километров… Часа три езды… До рассвета можно успеть… – как бы рассуждая вслух, прикинул Рененкампф и, приняв, наконец, окончательное решение, распорядился: – Что бы там ни было, необходимо проверить. Берите два взвода ваффен-СС и на трёх машинах выдвигаетесь туда, как можно быстрее. Я немедленно отдам необходимые распоряжения. У вас час на подготовку. О результатах долижете лично мне. Всё.

И повесил трубку.

Шрауф рефлекторно зафиксировал время получения приказа: двенадцать ноль четыре. Потом также автоматически перевернул страничку перекидного настольного календаря, отметив, что уже наступило седьмое ноября тысяча девятьсот сорок второго года. Он скептически хмыкнул, вспомнив, что именно в этот день двадцать пять лет назад случился Октябрьский переворот.

Спустя час из расположения батальона ваффен-СС, мерно урча моторами, выехали три тентованных грузовика с солдатами. В первом, рядом с водителем устроился Шрауф. Передвижение по зимним, как впрочем, и по летним, русским дорогам – занятие не самое приятное. Если состояние тракта между Псковом и Островом было ещё более или менее приемлемым, – в том смысле, что тяжёлые грузовые машины не слишком часто подпрыгивали на припорошенных снегом ухабах, – то езда по так называемой грунтовке, соединявшей Остров с Маршевицами, оказалась мукой мученической.