Острые края

– Мой господин будет очень рад этому. Но, если мне позволено будет заметить, трудность с трудностями состоит в том, что зачастую, едва удается разрешить их, как тут же возникают новые.

Бетод снова хмыкнул и, вступив на лестницу, оглянулся на Зобатого, следовавшего по пятам за ним, и на ворота.

– С этим не поспоришь.

Слабый и тонкий голосок Сульфура продолжал зудеть у него над ухом:

– Если бремя трудностей вдруг покажется слишком тяжелым для ваших плеч, знайте, что двери моего господина всегда открыты для вас. Как только у вас возникнет желание, вы сможете отыскать его в Великой северной библиотеке.

– Передай своему господину мою благодарность и скажи, что у меня нет… – Бетод повернул голову, но человечка рядом с ним уже не было.

– Вождь, Гремучая Шея вот-вот явится. – По двору бежал Бледноснег в заляпанном грязью после дальней быстрой скачки плаще. – Ты ведь захватил его сына?

– Да.

– Девятипалый согласился отпустить его?

– Согласился.

Бледноснег вскинул белые брови.

– Это славно.

– А почему бы и нет? Я его вождь.

– Конечно. И мой. Вот только мне уже поперек глотки, что никогда не знаешь, что этот сумасшедший выкинет сегодня или завтра. Иной раз смотрю на него, – Бледноснег поежился, – и думаю, что он может убить меня из одной только злобы.

– В суровые времена нужны суровые люди, – вставил Зобатый.

– Так-то оно так, – согласился Бледноснег, – и ты, Зобатый, совершенно верно оцениваешь эти времена. Видят мертвые, мне доводилось встречать суровых людей. Сражаться рядом с ними, сражаться против них. Знатные имена. Опасные бойцы. – Он наклонился – ветер развевал его белые волосы – и сплюнул. – Но таких, кто наводил бы на меня такой страх, как Девять Смертей, никогда еще не видел. А ты?

Зобатый сглотнул и промолчал.

– Ты доверяешь ему?

– Доверяю всецело, – сказал Бетод. – Жизнь свою доверяю. И не я один, а все мы, верно? И не единожды. И каждый раз он оправдывает доверие.

– Ага. И, полагаю, он оправдал его еще раз, когда захватил сына Гремучей Шеи. – Бледноснег ухмыльнулся. – Мир, значит, да, вождь?

– Мир, – отозвался Бетод, перекатывая слово во рту и наслаждаясь его вкусом.

– Мир, – пробормотал Зобатый. – Я, пожалуй, снова пойду в плотники.

– Мир, – сказал Бледноснег и помотал головой, как будто не верилось ему, что такое вообще может произойти. – Раз так, то, наверно, стоит сказать Малорослику и Белобоку, чтоб снимали стражу?

– Скажи им, чтобы усилили стражу, – сказал Бетод. Ему вроде бы послышался за воротами стук копыт. – Пусть готовят своих людей к бою. Всех людей.

– Но…

– Мудрый вождь всегда надеется, что удастся обойтись без меча. Но все равно держит оружие острым.

Бледноснег улыбнулся.

– Совершенно верно, вождь. А тупое оружие никому не нужно.

В ворота на скаку влетели конники. Опытные вояки на готовых к бою конях. При видавших виды оружии и доспехах. Люди, носившие свою мрачность, словно мечи. Впереди всех ехал Гремучая Шея, лысеющий, толстеющий, но все еще мощный мужчина с золотыми накладками на кольчужной рубахе, золотыми кольцами, вплетенными в волосы, и золоченой рукоятью тяжелого меча.

Разбрызгивая грязь на всех, кто находился поблизости, он проскакал по двору, жестоким рывком осадил лошадь и, оскалившись, яростно уставился сверху вниз на Бетода.

Бетод лишь улыбнулся. Как-никак преимущество было на его стороне. Он мог себе это позволить.

– Приятная встреча, Гремучая Шея…

– Ничего подобного, – рявкнул тот в ответ. – Я бы сказал: поганая встреча. Препоганая встреча! Кернден, чтоб тебя, Зобатый, это ты?

– Да, – ровным голосом ответил Зобатый, скрестив руки на портупее меча.

Гремучая Шея встряхнул головой.

– Никак не ожидал, что хороший человек вроде тебя окажется рядом с вот такими.

Зобатый лишь пожал плечами.

– В доброй драке всегда найдутся хорошие люди на каждой стороне.

Он все больше и больше нравился Бетоду. Его присутствие успокаивало. Прямой угол в эти кривые времена. Если и существовала противоположность Девяти Смертям, то сейчас она стояла рядом.

– Не вижу, чтобы здесь было много хороших людей, – огрызнулся Гремучая Шея.

Бетод недавно сказал жене, что на Севере любят злобных, спесивых, вспыльчивых людей, а в предводители толпа избирает самых ребячливых из них, и сейчас наилучший образчик такого вождя, или, может быть, худший, бросался оскорблениями, и ноздри у него раздувались сильнее, чем у его взмыленной лошади.

Бетод мысленно улыбнулся этой мысли, но продолжал говорить тоном, до краев переполненным глубокого уважения.

– Гремучая Шея, ты почтил мой форт своим присутствием.

– Твой форт? – вскинулся пришелец. – Прошлой зимой он принадлежал Халлуму Бурому Посоху!

– Да. Но Халлум повел себя безрассудно и, в конце концов, уступил его мне, лишившись при этом жизни. Тем не менее я рад, что ты пришел сюда.

– Только за моим сыном. Где мой сын?

– Он здесь.

Старик пожевал губами.

– Я слышал, он дрался против Девяти Смертей.