Осужден пожизненно

В 1825 году в Сент-Гелье, Джерси, жил часовщик по имени Урбан Пэрфой. Этот трудолюбивый ремесленник скопил немного денег – достаточно, чтобы дать своей внучке образование несколько лучше обычного для тех времен. В шестнадцать лет Сара Пэрфой была легкомысленна, настойчива и развита не по годам. У нее были большие темные глаза. Свой пол она презирала, но восхищалась молодыми и красивыми представителями другого. Соседи считали, что она держится чересчур высокомерно, неподобающе своему положению в обществе. Дед называл ее красавицей, говорил, что она очень похожа на его бедную любимую дочь. Сара была низкого мнения о своих женских чарах, но высокого мнения о своем уме. Девушкой она была жизнерадостной, чувственной, мало склонной к религиозным сантиментам. Нравственные добродетели она не слишком чтила, так как не придавала им значения. Зато она преклонялась перед храбростью и отвагой. Испытывая отвращение к своей унылой и однообразной жизни, Сара часто шла наперекор общепринятым условностям. Она приобрела известность своим пристрастием к эксцентрическим туалетам и была счастлива, когда люди превратно истолковывали ее поведение. Сара принадлежала к числу тех девушек, о которых женщины говорят: «Жаль, что у нее нет матери», – а мужчины: «Жаль, что у нее нет мужа», – сами же эти девушки думают об одном: «Когда же у меня будет любовник?»

Недостатка в претендентах на такую роль среди офицеров, квартирующих в Форт-Рояль и в Форт-Генри, не ощущалось, но поскольку женское население острова было свободно и многочисленно, то при таком разнообразном выборе Сара оставалась незамеченной. Хотя она и обожала офицеров, все же первым ее любовником стал человек штатский. Гуляя однажды вдоль обрыва над морем, она встретила молодого человека. Роста он был высокого, хорош собой и красиво одет. Звали его Лемуан – он был сыном весьма состоятельного человека, живущего в этих местах, он приехал из Лондона, чтобы отдохнуть и повидать друзей. Его внешность произвела впечатление на Сару, и она оглянулась, чтобы посмотреть ему вслед. Видимо, Сара ему тоже понравилась, он также оглянулся и пошел следом за ней. Сказал что-то насчет погоды, голос его показался ей божественным. И так завязался разговор: о здешних красотах, об уединенных прогулках и скучной жизни в Сент-Гелье. «Часто ли вы гуляете здесь?» – «Иногда». – «Будете ли вы здесь завтра?» – «Возможно». Господин Лемуан приподнял шляпу и пошел обедать, очень довольный собой.

Они встретились на следующий день и еще через день. Лемуан не был джентльменом, но он жил среди джентльменов и усвоил кое-что из их манер. Он считал, что добродетель – пустая условность, что свет больше уважает людей богатых и могущественных, нежели честных бедняков. Сара охотно согласилась с подобными взглядами. Ее дед был честным бедняком, и никто его не уважал – по крайней мере так, как ей бы хотелось. Вдобавок к живости ума, Лемуан был красив и имел деньги – однажды он показал ей целую пригоршню банкнотов. Он рассказывал ей о Лондоне и важных дамах, намекнул, что они далеко не всегда добродетельны. По его уклончивости можно было заключить, что именно он был причиной их падения. Сара нисколько не удивилась этому. Будь она важной леди, она вела бы себя так же. Итак, она начала кокетничать с этим обольстительным молодым человеком и намекнула ему, что слишком хорошо знает людей, чтобы придавать цену добродетели. Он принял ее игру за невинность и решил, что одержал победу. Тем более что девушка была красива и, будучи прилично одетой, выглядела бы достаточно хорошо. На пути их любви было только одно препятствие – франтоватый распутник был беден. В Лондоне он жил не по средствам, и отец не намеревался увеличивать сумму, выдаваемую ему на жизнь.

Саре Пэрфой он нравился больше других молодых людей, но в каждой сделке имеются две стороны. Саре хотелось уехать в Лондон. Напрасно ее возлюбленный вздыхал и клялся в любви. Пока он не давал ей обещания увезти ее в Лондон, она оставалась столь же целомудренной, как девственница Диана. Чем больше она упорствовала, тем сильнее разгоралась его страсть, которая росла пропорционально ее сопротивлению, и в конце концов он занял двести фунтов у доверенного клерка своего отца (Лемуаны были купцами) и выполнил ее желание, взяв ее в Лондон. Но ни с той, ни с другой стороны настоящей любви не было – движущей пружиной всего этого романа было тщеславие. Лемуан терпеть не мог поражений, и Сара рассчиталась за путешествие в Англию и выход в свет тем, что стала его любовницей.

Не будем описывать ее жизнь в эту пору. Достаточно сказать одно: она убедилась в том, что порок не всегда ведет к счастью и даже в этом мире не всегда вознаграждается по достоинству. Насытившись и разочаровавшись во всем, она вскоре устала от такой жизни и стремилась бежать от ее утомительных развлечений. И тут она влюбилась.