Освещенные шрамами (ЛП)

Брин стояла полуголая в покоях королевской портнихи, окруженная швеями, которые одевали ее в платье для ночного бала. Но хуже всего было выслушивать очередную нотацию от своей матери, королевы, когда она затягивала лиф платья Брин.

— На празднике барон Мармоз пригласит тебя на танец. Соглашайся, но не показывай слишком большого желания. — Ее мать зацепилась пальцем за булавку и ахнула. Она выронила булавку, и ткань платья упала с груди Брин. Прежде чем Брин успела схватить его, ее грудь оголилась. Одна из служанок ахнула, увидев шрамы.

Покраснев, Брин поспешила прикрыться. Мало кто знал о неровных, уродливых линиях, идущих от левой груди и огибающих талию до основания позвоночника: только портниха, врач, ее брат, сестра и родители.

— Прикройся, — прошипела ее мать. — Быстро.

Брин поспешил это сделать. Будет ужасно, если пойдут слухи о том, что принцесса Мира изуродована. Особенно сегодня. Ее мать договорилась с Румским бароном о том, чтобы он остался на десять дней, в честь Собрания Солнцестояния. Ему было тридцать лет, а Брин — шестнадцать, но мать заверила, что у него приятная внешность и он отличный охотник… не то чтобы у Брин был выбор в этом вопросе.

Мама хлопнула в ладоши.

— С примеркой покончено. Вы ведь сможете закончить сами, правда, мадам Нелл?

— Конечно, миледи, — сказала портниха и взмахом руки приказала помощникам удалиться.

Как только они ушли, Брин прикусила губу и повернулась лицом к матери.

— Что, если барон не пригласит меня на танец?

Королева Хелена нахмурилась, глядя на вырез Брин, а затем что-то прошептала портнихе, которая опустила вырез на три дюйма. Ее мать криво улыбнулась.

— Теперь пригласит.

Весь замок был занят подготовкой к празднику Первой ночи, поэтому, как только Брин освободилась, она поднялась по длинной лестнице в сторожевую башню замка. Там не было ничего особенного… пустая каменная комната с открытыми окнами, слабо защищавшими от ветра… но она взяла с собой деревянный табурет и уселась на него, ожидая прибытия гостей. Прошло совсем немного времени, и появились первые кареты.

Она наблюдала, как одна за другой прибывали старейшие семьи Мира. Она заметила несколько девушек ее возраста, одетых не по погоде… не только Брин должна была найти себе мужа сегодня вечером. В конце концов, подъехала карета, запряженная четверкой черных лошадей с неухоженными гривами. Возничий был одет в плащ из медвежьей шкуры и резную дубовую корону.

Ее рот приоткрылся. Король Барендур! И он управляет собственной каретой!

Ее сердце начало громко стучать. Уже десять лет никто из Берсладена не приезжал в земли Мира, и не зря. Она провела рукой по шрамам на ребрах, скрытым под платьем.

Королевская семья Барендур вышли один за другим. Король, затем его беловолосая сестра, маг Марна, которая, по слухам, была ведьмой.

Последними были его сыновья.

Брин узнала о них во время учебы. Трей был старшим и будущим королем Берсладена, так же как Марс однажды будет править Миром. Он выглядел самым красивым из братьев, но это ни о чем не говорило. У всех были черные волосы, как чернила, а у него каштановые, едва касавшиеся бровей.

Далее шел средний сын, Валенден, который возвышался над своим братом, но не обладал царственной осанкой Трея. Его волосы были собраны в хвост, хотя несколько прядей все же выбилось из его прически, и он зачесал их назад отработанным движением, что свидетельствовало о том, что он не любил беспорядок на голове.

Последним из кареты вышел третий брат, и она забыла об остальных.

Это был он.

Брин резко втянула воздух. Вдруг она вспомнила тот вечер, который произошел десять лет назад, когда очнулась в большом зале вся в крови. На нее только что напали волки. Ее мать, сестра и брат хлопотали вокруг нее, а отец и «Медвежий» король стояли у камина, обвиняя друг друга на двух разных языках, причем маг Марна использовала для перевода магию из магических знаков, вырезанных на ее предплечьях.

Младший принц Барендура, тот самый, который спас ее, сидел у камина. Его лицо оказалось изуродовано… глубокие порезы пересекали его лоб и висок: шрамы, которые не исчезнут до конца жизни.

— Мы не позволим им забрать тебя, мышонок, — настаивал ее брат.

Брин растерянно моргнула.

— Волкам?

— Нет, Барендурам, конечно. В Берсладене другие законы. Во Внешних землях, если ты спасаешь чью-то жизнь, этот человек принадлежит тебе. Так утверждает их король. Молодой принц Рангар видел, как ты покинула замок, и пошел за тобой в лес. Он убил волков и привел тебя обратно. Теперь его отец утверждает, что ты принадлежишь им. Спасенная жизнь — это чья-то душа.

Брин начала плакать.

— Я не хочу уезжать в Медвежьи земли!

— Медвежьи?.. Ах. Нет, ты никуда не поедешь. Клянусь, ты больше никогда не увидишь этого принца. Никого из них.

Сейчас, в башне замка, Брин дрожащей рукой прикасалась к собственным шрамам под платьем. Обещание ее матери, данное десять лет назад, ничего не значило. Сейчас Брин смотрела на «того самого принца».