Освободи меня

Сон сморил меня, я даже не успела этого осознать, и в следующее мгновение я поняла, что меня поднимают. Я попыталась приоткрыть тяжелые веки, но все, что мне удалось сделать, — это застонать.

— Это всего лишь я, малышка, — сказал Килан, укладывая меня в другое место на кровати.

Когда я почувствовала, что на меня накинуты одеяла, а его теплое тело обнимает меня сзади, я снова погрузилась в сон.

* * *

Мои глаза распахнулись, когда одеяла медленно потянули вниз по моему телу. Поначалу я только и делала, что наблюдала за тенями, пляшущими на потолке. Чувствуя себя парализованной, я не могла пошевелиться, не могла моргнуть, когда с меня полностью стянули одеяла.

Только через мгновение я поняла, что нахожусь дома, в своей постели в Аризоне.

Холодный воздух поцеловал мою обнаженную кожу как раз перед тем, как пальцы коснулись верхней части моей ноги. Мое сердце забилось быстрее, когда эти пальцы начали двигаться вверх. Я услышала тяжелые шаги по ковру — кто-то шел вдоль края кровати.

Дойдя до подола моих пижамных шорт, пальцы не остановились. Они продолжали подниматься по моему бедру, по пижаме, по бедру и животу, пока не достигли груди. Там они обхватили сосок через тонкую майку, заставив его затвердеть.

Ощущение того, что кровать прогибается, а его громоздкая фигура оседает на кровать рядом со мной, было знакомым. Мое тело двигалось само по себе, прижимаясь ближе к мужчине, которого я считала Ноксом. Это было раньше. Слишком уставшая, я не открыла глаза. Теперь они были широко открыты. Я все еще не могла моргнуть и на этот раз увидела, что в постели со мной не Нокс.

— Ша-а-ай… ло-о-о-ох, — прошептал он, толкая меня на спину и перелезая через меня. — Я скучал по тебе.

Я попыталась пошевелиться, закричать. Но мне пришлось просто лежать, пока он задирал мою майку, обнажая грудь.

Страх и тошнота бурлили в моем животе, когда он прикасался ко мне, целовал меня. Не отпуская ни одной груди, он опустил голову к моим шрамам и лизнул каждый из них. Из меня вырвалось невнятное бормотание: — Я слишком устала.

Он не слушал или ему было все равно. Он продолжал сосредоточенно водить губами и языком по шрамам на моем животе. Затем провел по ним кончиками пальцев. Он словно восторгался своей работой — своими следами обладания.

Мне хотелось кричать. Мысленно я уже умоляла себя пошевелиться, чтобы кто-нибудь помог мне.

Он спустился дальше по моему телу и коленом раздвинул мои ноги. Я знала, чем он собирается заняться, и все, что могла сделать, это мысленно подготовиться к этому.