Освободители

Но самым неожиданным было то, что армия в массе своей и практически сразу высказалась в пользу «Плана…»: Антонио Лопес де Санта-Ана, в то время еще двадцатишестилетний подполковник, контролировавший Веракрус, также приехал на встречу, военные губернаторы Бахио, Ситакуаро, Нуэва-Галисии, Сакатекаса, Сан-Луиса и Потоси вскоре последовали его примеру. Вальядолид, в котором уже пролилась кровь, определился в мае, Гвадалахара и Керетаро — в июне, Пуэбла — в июле; только Мехико, Акапулько и Пуэрте оставались верны делу роялистов. В июле Аподака подал в отставку, его заменил на посту вице-короля — как оказалось, последнего — Хуан О’Доноху.

Трудно поверить, что все это не было скоординировано и тщательно подготовлено. «План Игуалы» не обсуждался, его предъявили повстанцам в качестве ультиматума. И им не оставалось ничего другого, как принять его. Независимость Мексики была единственной уступкой восставшим, все остальные их требования были отвергнуты. «План…» оказался почти полностью консервативным, устраивавшим креольских олигархов, армию и консервативное духовенство. На деле мексиканцам было навязано консервативное решение, одним из пунктов которого было даже признание короля Испании как потенциального правителя Мексики. Независимость была единственным радикальным элементом, содержавшимся в нем.

Быстрота, с которой «План…» был принят военными гарнизонами по всей Мексике, по меньшей мере наводит на мысль, что значительное число командиров участвовали в его разработке. Хотя у Итурбиде в Мехико было достаточно времени, чтобы выработать проект «Плана…» и согласовать основные идеи со старшими офицерами, духовенством и креольскими олигархами, кажется маловероятным, что он был творцом — или единственным творцом — столь хитроумно и искусно составленного документа. Нет прямых доказательств в пользу этой версии, но версия, что либеральный вице-король Аподака приложил руку к этому делу, не может быть вовсе отметена. И если не совсем ясно, был ли Итурбиде творцом «Плана…» или просто исполнителем, несомненно, что себя он видел в главной роли.

События продолжали развиваться достаточно быстро и без большого кровопролития. О’Доноху, прибывший, чтобы занять пост, обнаружил, что «практически вся страна против Короны». 5 августа в Пуэбле по призыву Итурбиде провинциальные сторонники «Плана…» присягнули на верность Независимости. А затем Итурбиде получил послание от О’Доноху, в котором тот называл его «главнокомандующим имперскими силами Трех гарантий» и своим другом. О’Доноху, будучи либералом, предложил Итурбиде встретиться. Переговоры состоялись в Кордове. Там новый испанский вице-король оказался фактически пленником. Он написал правительству в Испании, что, поскольку у Итурбиде под началом было свыше тридцати тысяч хорошо обученных бойцов против примерно четырех с половиной тысяч солдат роялистов, противостоять ему — «безнадежное дело». Был подписан Договор Кордовы, на условиях которого вступал в силу «План Игуалы», а О’Доноху назначался членом регентского совета; взамен он соглашался присоединить испанские гарнизоны к армии Итурбиде. Франсиско Новелья, командующий силами роялистов в Мехико, подчинился приказу О’Доноху и перешел под начало Итурбиде.

27 сентября, в свой 38-й день рождения, Итурбиде триумфально вошел в Мехико. На следующий день он занял место вице-короля в соборе для подписания формального «Акта о независимости Мексиканской империи». Восстания, стоившие многих тысяч жизней, зачастую кончались провалом, а Итурбиде удалось добиться независимости Мексики ценой жизни ста пятидесяти человек. Формально он был всего лишь председателем Регентского совета из пяти человек, генералиссимусом. На деле же обладал абсолютной военной властью. Как президенту совета ему был пожалован титул светлейшего высочества, а газетные писаки наперебой старались превзойти друг друга в лести: «Второй (император) Константин… Непобедимый генерал… Гроза нечестивых, доблестный герой, величайший защитник нашей церкви».

Были и такие, кто утверждал, что не Фердинанд VII должен стать верховным правителем новой империи: «Нам нужен монарх, местный по происхождению, католик, предусмотрительный, известный, храбрый. К тому же любящий родину и любимый народом. И кто больше соответствует всем условиям, как не герой нашего времени?» Итурбиде позже утверждал, что, «когда 27 сентября я вошел в Мехико… меня хотели объявить императором, но не провозгласили лишь потому, что я сам этого не захотел. Мне стоило больших усилий заставить их отказаться от этого проекта». Он напомнил, как Идальго и его сторонники «опустошили страну» и «создали массу трудностей для достижения независимости». Он же, наоборот, «сделал все… чтобы оказаться полезным мексиканцам, королю Испании и испанцам». Месяц спустя после провозглашения независимости О’Доноху, чье поведение на протяжении всего процесса характеризовалось практичностью и безупречной корректностью, умер от плеврита.