Освободители

Американский историк Джон Эдвин Фэгг так анализировал события на континенте:

«В республиках зачастую власть захватывали насильники и удерживали ее силой, пока их не предавали и не смещали другие каудильо, столь же примитивные, как и они сами. То, что иногда это были колоритные и не лишенные привлекательности личности, не уменьшает причиненного ими вреда. Буйный характер общественной жизни отбивал охоту от проникновения в Латинскую Америку педагогов и ученых, иммигрантов, инвесторов, торговцев и специалистов. Если таковые и попадали туда, то лишь по найму, на недолгий срок, а не для терпеливого созидательного труда. Европа, Соединенные Штаты и другие страны с более счастливой судьбой смотрели на Латинскую Америку с жалостью и презрением. И в то время как многие талантливые люди региона проявляли свои художественные, литературные и научные таланты за рубежом, общий культурный уровень в большинстве этих стран едва превосходил, если вообще превосходил, уровень колониальных времен. Социальные изменения редко происходили в гуманитарном направлении. Экономические условия почти повсюду были скверными — по сравнению с прогрессом и достижениями в остальных частях света».

Венесуэла все же оказалась под властью одного из самых великодушных и доброжелательных «великих диктаторов»: того самого Хосе Антонио Паэса, который проявил себя столь ненадежным союзником Боливара. Паэс довольно умело правил единолично, ухитряясь ублажать и держать в узде как консервативную верхушку, так и своих сторонников-льянерос, не прибегая к эксцессам. Он определял венесуэльскую политику с 1819 по 1863 год, и его деятельность стала образцом для целого ряда диктатур.

Сантандер, карающая десница Боливара, правитель более аристократичный и цивилизованный, управлял Колумбией относительно конституционными методами. После него слабые, назначаемые конгрессом правительства сменяли друг друга на протяжении почти всего XIX столетия, среди них, правда, выделялись такие сильные личности, как генерал Томас де Москера и Рафаэль Нуньес. В Эквадоре, третьей креатуре Боливара, его давний сподвижник генерал Флорес удерживал власть до 1845 года, затем последовал период хаоса и беспорядка вплоть до 1860 года, пока к власти не пришел другой «доброжелательный» деспот — Габриэль Гарсиа Морено. Перу повезло несколько больше: страна оказалась под властью двух умеренных правителей: генерала Агустина Гамарры, мужа потрясающей женщины, соблазнившей Боливара в Куско, и Рамона Кастильи, довольно популярного политика.

Боливией неплохо правил способный ученик Боливара лейтенант Андрес Санта-Крус — до тех пор, пока ему не взбрело в голову аннексировать Перу. За первоначальным успехом последовало чилийское вторжение с юга, в результате которого в Боливии воцарился хаос. Из тех, кто боролся за власть, наиболее известными были бандитский главарь Мануэль Бельсу и Мануэль Мельгарехо, психопат, который застрелил Бельсу, а сам предавался разгулу, устраивая оргии в президентском дворце.

Родина Сан-Мартина, Аргентина, оказалась среди наиболее пострадавших. Утонченная элита Буэнос-Айреса была неспособна контролировать обширные провинции, где заправляли главари гаучо, пока власть не захватил один из них — Хуан Мануэль Росас. Росас правил с помощью уличных головорезов, так называемых mazorcas, и проводил политику экономической изоляции. Десятая часть населения предпочла изгнание его тирании. Ксенофобский национализм Росаса вовлек Аргентину в конфликт с Бразилией, Уругваем, Боливией, Чили, Великобританией и Францией. Только в 1852 году его в конце концов устранил другой головорез-гаучо — Хусто Хосе Уркиса. И лишь десятилетие спустя, когда к власти пришел подходящий на роль государственного деятеля образованный Бартоломе Митре, страна начала обустраиваться и реализовывать свой огромный потенциал.