Освободители

«Его лоб был высоким и узким, с большим количеством морщин. Густые брови были красиво очерчены. Темные глаза смотрели очень живо. Посередине красивого длинного носа была маленькая бородавка, незаметная до 1820 года, когда она стала причинять ему небольшое неудобство. Но это вскоре прошло, так как бородавка перестала расти. Его скулы сильно выступали, щеки постепенно становились впалыми. Рот был некрасив — губы толстые, верхняя губа длиннее нижней. Зубы, за которыми он всегда тщательно ухаживал, были прямыми, белыми и красивыми. Подбородок и челюсти — длинные, уши — большие. Голову обрамляла копна кудрявых черных волос. Бакенбарды и усы уже в седине. Боливар был такого же роста, как я. Грудь была узкой, а фигура тонкой, особенно ноги. Кожа была темной и грубой. Руки и ступни — необычно маленькими и красивыми.

Когда Боливар находился в хорошем настроении, выражение его лица было приятным. Раздражение невероятно меняло его: лицо становилось свирепым. Он любил поесть, хотя мог, как и любой из нас, питаться тем, что Бог пошлет. Он пил совсем немного вина. Его любимыми сортами были шампанское и „Грейвс“. За обедом он никогда не выпивал больше двух бокалов. Наполнив свой бокал, имел обыкновение тут же налить тем, кто сидел рядом с ним.

У Боливара была привычка заниматься физическими упражнениями. Мало кто мог вынести такие же нагрузки, как он. Спал по шесть часов в сутки, был умелым, хотя и не очень изящным наездником. Он никогда не пренебрегал штатскими делами, даже во время военных кампаний, и всегда делал их очень быстро. Покачиваясь в гамаке, Боливар слушал своего секретаря, который зачитывал ему прошения подчиненных. По каждому из них Боливар тут же принимал решение, его указания неукоснительно выполнялись. Если ему было что-то неясно, а это случалось довольно редко, он задавал секретарю вопросы. Боливар имел отличную память и знал по именам многих людей в стране. Его резолюции порой были неожиданными… Один викарий просил повысить его в должности. К сожалению, он не был большим патриотом. Резолюция Боливара на его прошении была лаконичной, но не очень вежливой: ‘Идите к черту, святой отец!'»

После тяжелых военных экспедиций жизнь в Ангостуре могла показаться раем, но и сейчас она не была легкой для простых солдат и иностранных легионеров. Хиппсли вспоминал, что в госпитале было много раненых с ампутированными конечностями. Многие из них умирали от потери крови. У некоторых были серьезные ранения головы. «Эти несчастные страдальцы были так слабы, что их стоны были едва слышны. Свои мучения они переносили стойко, как и их североамериканские братья. Они просили только одного — воды».